Правда, когда разведка в полной мере достигает своей автономии или приближается к этой мере, она почти непременно начинает свое движение к собственному регрессу, который проявляется в виде корпоративного единства, сознательного отказа от дифференциации (разнообразия) практик поведения и ментальности, стереотипизации используемых технологий и т.п.

Без должного контроля за развитием автономности, она начинает «работать» против разведки. За такое развитие обычно принимают «накачивание» новой закрытости, всегда происходящее под лозунгом оптимизации и повышения эффективности. Поэтому разведка должна сама отслеживать рамки своей автономии на основании ее соответствия своей имманентной идеологии. Одним из критериев такого соответствия является эффект мультипликации (H.Spencer. 1887), т.е. способности системы самостоятельно продуцировать новые идеи и технологии, которые, в свою очередь, становятся основанием для эволюции этой системы как бы из самой себя. Для разведки эффект мультипликации выражается не в каких-то совершенно экзотических средствах и методах деятельности, которые изобрести она даже не пытается, а в разработке эксклюзивных, одноразовых комбинаций из уже апробированных средств и методов, которые подчиняются ее имманентной идеологии.

Разведка в своей идеологии не боится принципа «не наблюдаемости воздействия», который только при неверном его истолковании и применении способен приводить к закрытости системы. Обычно в примитивном толковании этот принцип понимается, как сокрытие действий разведки от противника. Однако не следует останавливаться на таком понимании, а нужно углубить его до уровня действительного профессионализма, когда действия разведки «сливаются» с обычными нормальными действиями любой иной социальной системы, когда они не заметны никому, ни противнику, ни участникам деятельности, ни кому-либо из сторонних наблюдателей. И этому очень помогает демонстрация очевидной таинственности разведки, ее «специфики», публичное обсуждение успехов и неудач и т.п., что, конечно же, никакого отношения к разведке практически не имеет.

Что дальше?

Для того, чтобы выйти из современного кризиса разведка должна осознать опасность своей склонности к закрытости, которая приводит к: а) постепенной деградации из-за отсутствия притока новых идей и канализации уже отработанных; б) возникновению у социума, не важно обоснованного или необоснованного, страха перед ее «злым умыслом» захватить власть, установить тотальную слежку, абсолютное управление всеми и т.п.

Если разведке не удается нейтрализовать эту тенденцию, социум начнет выстраивать оборону против того, что не понимает и от чего, как кажется, исходит опасность. Но обороняться постоянно социум не может и потому когда-то «нападет» на собственную разведку, принудив ее к собственной реконструкции, что никогда не заканчивается для нее позитивно.

Разведка должна смириться с тем, что эволюционный потенциал, закладываемый при ее создании в качестве социальной системы, постепенно растрачивается и практически исчезает через 20-30 лет функционирования. Постоянное пополнение инновационными включениями идей из других социальных систем помогает лишь блокировать развитие кризиса соответствия. Разведка нуждается в периодической смене парадигмы мышления (революции идеологии), что только отчасти связано с изменениями условий ее деятельности. В значительно большей степени необходимость такой смены определяется отставанием разведки от самой себя, от способности самостоятельно производить инновации.

В настоящее время для разведки существует только один вариант выхода из кризиса – превращение ее из некой специальной службы, обладающей исполнительными функциями и потому ложной закрытостью, в полноценную автономную социальную систему, обеспечивающую опережающее развитие своего социума и признание этим социумом легитимности своей разведки.

Единственное, что можно сказать с абсолютной уверенностью так это то, что никакие усилия по выходу разведки из кризиса за счет ее сотрудников, ущерба их положению, статусу, самооценки и смыслов существования, категорически недопустимо.

П.Сэлфинг

позиция:

западноевропейская цивилизационная модель оказалась в кризисе собственной компетенции, после того, как, когда-то доминирующая, идеология перестала соответствовать эволюции социума. Разведка, так много сделавшая для доказательства тупика этой идеологии, как и должно быть, стала первой жертвой этого кризиса, что, однако, она не сумела вовремя обнаружить и предотвратить.

сущностная реальность природы нераздельна,

самодостаточна и завершена в себе самой.

П.Сэлфинг

Разведке нужен враг. Впрочем, как и в каждой деятельности нужен тот, чье сопротивление требуется преодолеть, с кем или с чем надо бороться. Система может эволюционировать только опираясь на сопротивление и чем сильнее это сопротивление, тем больший потенциал получает система в рывке собственных изменений.

И у разведки всегда был враг, который мог называться противником, соперником и т.п. Это входило в парадигму существования разведки и ее деятельности. Весь вопрос в том, что это за враг. Одно дело когда разведке предлагается враг выступающий, так сказать, логическим продолжением той идеологии и политики, которые доминируют в социуме и который на самом деле представлен этому социуму исполнителями власти. И тогда это не враг разведки, а враг исполнителей власти.

У разведки должен быть «собственный» враг, враг обоснованный имманентной идеологией разведки, «проистекающий» из нее. Он может совпадать с врагом исполнителей власти, может совпадать частично, но может быть и исключительно врагом разведки. Идеологическая парадигма европейской цивилизации подразумевала его существование, как вполне естественную свою часть. Но в конце ХХ века враг как бы исчез, что, впрочем, продолжалось недолго. Его надо было найти или придумать иначе кризис парадигмы цивилизация становился неминуем.