Его более всего обожают на старте демократических преобразований; но в дальнейшем к нему отношение уже двойственное, противоречивое. И это – оправданно. Куда можно подевать огромную и всё возрастающую в размерах кладь, в которую словно из рога изобилия беспрестанно добавляются всё новые мнения миллионов участников демократического процесса? Все ли мнения можно употребить на пользу общим интересам?

Практика даёт нам достаточно поводов ничем тут не обольщаться. Ведь с началом любого дела плюрализм уже попросту не нужен или почти не нужен, здесь его кончина. Как ещё справедливо говаривал досточтимый отец Герасим из наиболее объёмистой сказки великого поэта, —

Несть спасения во многом глаголании.37

С другой стороны, если уже приступили к делу и пытаются без конца подправлять его ход усердными обсуждениями, то, как правило, результат бывает уменьшен пропорционально такому усердию, а, кроме того, уже не исключены и прямые существенные разногласия обсуждателей как между собой, так и с исполнителями и даже – вражда между ними. В таких сферах, как политика и административное управление, да и в ряде других найдено уже немало «эффективных», неприкрыто жёстких, а нередко и просто жестоких приёмов для упорядочения мнений и разногласий в ходе манипулирования ими; но, конечно, тут и лицо демократии часто бывает сильно скукожено.

Поношению, часто беспардонному и унизительному, повергают самое святое – собственно эти самые мнения, воплощаемые в плюрализме. Под разными предлогами, но более всего якобы для придания делам необходимого устремления на прагматизм, немалую долю мнений не учитывают, игнорируют, не дают им возможности воздействовать на происходящее. Иногда в таком игнорировании выбрасываются вон самые насущные требования и доводы. Примеров сколько угодно.

Как то президент Путин словно из ниоткуда вытащил на обозрение чиновничеству России и всей бедствующей стране сразу две проблемы – с вопиющим положением в оздоровлении нации и в спорте и с детской беспризорностью. Из народа по этим проблемам ни на один день не переставали поступать во властные структуры тревожные обращения и чисто житейские обоснования необходимых срочных действенных контрмер. Как на них реагировали чиновники? Да никак. Ходу ничему не давалось десятилетия. Что не могло не сказаться на степени увеличения негативщины в наиболее требующих внимания сферах жизни общества. – В оправдание зловредных мер игнорирования мнений и с подачи лоббирующих «прагматиков» нередко принимаются и «соответствующие» законы или нормативные акты, что может говорить только об одном – о неустанном вызревании и «шевелении» в недрах демократии элементов тиранического, насильственного режима.

Настоящий погром плюрализма обществу не раз приходилось наблюдать, например, в случаях, когда при выборах «наскребали» голоса не по числу всех избирателей, а только по явившимся на избирательные участки.

Речь идёт о прямо-таки непристойном обращении с демократией, поскольку сплошь и рядом выборы засчитывали состоявшимися уже при участии в голосовании всего только четверти избирателей. А в самое последнее время «планку» и совсем выбросили. Прикрытием послужило никем и нигде не доказанное: будто бы невозможно организовать и обеспечить явку на избирательные участки большей численности электората. Прикрывалась если не обычная дремучая российская лень, то умышленный, корыстный обман.38

Можно судить об этом уже по главному документу избирательного права РФ – закону «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Фрагмент его ст.3 («Принципы проведения в Российской Федерации выборов и референдума», ч.3) убаюкивает совершенно бесспорным преклонением перед «справедливостью»:

Участие гражданина… в выборах является добровольным. Никто не вправе оказывать воздействие на гражданина… с целью принудить его к участию или неучастию в выборах и референдуме либо воспрепятствовать его свободному волеизъявлению.

Хотя в то же время статьёй 2 закона («Основные термины и понятия», [26)]) предписано не забывать: при голосовании по выдвинутым кандидатурам избирательное право граждан в России – активное, а не пассивное. Значит, оно хотя и не есть буквальная обязательность, но содержит элемент отчётливой обязанности.

Нельзя, впрочем, не отметить, что приведённое положение ст.3, будучи также «насыщено» значением активности, заранее обречено быть противоречивым из-за ограничения свободы волеизъявления путём чиновничьей регламентации «участия» в выборах. Вот как выглядит это ограничение:

Статья 6. Прямое избирательное право, право на прямое волеизъявление на референдуме

Гражданин Российской Федерации голосует на выборах и референдуме соответственно за кандидата (список кандидатов) или против всех кандидатов (против всех списков кандидатов), за вынесенный на референдум вопрос или против него непосредственно.

Под прикрытием соблюдения всех формальностей «участия» законодатель даже не принимает в расчёт неучастия (неявки) избирателей, которым может иногда решаться судьба всех голосований.39

И над тем, чтобы совершенно не учитывалась неявка, как вид активного волеизъявления, правотворцы поработали в самое последнее время особенно старательно. Вместо нормы ст.30 ранее действовавшей редакции закона:

…Участковая избирательная комиссия обязана обеспечить всем избирателям возможность участвовать в голосовании…,

где «поддержка» волеизъявления была именно обязанностью, а отнюдь не только в виде неформального одобрения или пожелания, теперь такого не оставлено ничего; – новая норма гласит: