— Не верю, что люди не могут жить в мире!

— На планетах, которых не коснулась война, у людей исчезают эмоции. В попытках хоть что-то почувствовать, они впадают в безумства и извращения. Конечно, можно качнуть маятник в другую сторону, в сторону наслаждений. Скидывать не бомбы, а наркоту. Думаешь, это выход?

— Уже скидывают. Видел контейнеры?

Он ухмыляется.

— Ну да…

— Неужели, по-другому нельзя?!

— Есть один способ, но и он тебе не понравится. Догадываешься, какой?

— Да.

Ладно… Хватит с меня.

Бесцеремонно отодвинув мальчишку, я встаю и направляюсь в проход.

— Эй, ты куда?! — в его голосе звучат истеричные нотки.

— Пока! Спасибо за информацию.

— Кирилл! Ты чего? Почему ты меня ненавидишь? За что? Ведь я таким создан!

Остаётся лишь бросить через плечо:

— А я — не таким! Ненависти к тебе нет никакой… Но, как ты там говорил? «Всему отмерян свой срок»? Ты прав! Наше общение закончилось.

— Ты! Ты! Ты пожалеешь! — он словно захлёбывается. — Мы с тобой ещё встретимся! Я и девчонки!

Если нашёл вход, не радуйся — ещё предстоит искать выход. С учётом того, что вход я не находил, его показал мне Секст — до радости совсем далеко.

Я никак не могу выбраться из лабиринта контейнеров, тюков, и какого-то оборудования, закреплённого стяжными ремнями. С каждой минутой растёт понимание, что всё это может продолжаться достаточно долго. Достаточно для того, чтобы пацан успел собрать десяток девчонок, не забыв прихватить какие-нибудь обрезки трубы. Всё это мы уже проходили, в самых разных школах.

Так не пойдёт!

Цепляясь за рёбра жёсткости, взбираюсь по контейнерам наверх.

Другое дело! Сразу понятно, куда идти.

Контейнер напротив, кажется подозрительно знакомым. Терракотовый цвет, необычные грани.

Вспомнил! Такой я видел на записи ограбления. Присмотревшись, замечаю и надпись: «Диэлли-Aeon— Негалис-ЦХЛ». Как видно, досмотров не ждут.

Не проще ли было стащить аппаратуру прямо из «Aeon»?

Вспоминаю, как охраняются лаборатории.

Нет, пожалуй, не проще.

— Да чтоб тебя, чудик придурошный! Что ты там делаешь?

Опять лейтенант!

— Слазь давай, и чтобы больше я тебя тут не видел! Без шуток!

— Ну, как прогулялся? — Мэйби отрывается от планшета.

— Просто отлично! Теперь не выберусь из каюты до конца рейса, — и я рассказываю ей о своих злоключениях. Без подробностей, слишком противно. Она лишь вздыхает. Потом, принимается меня утешать.

Слушать её, нет никакого желания…

Понимаю, как это глупо, но всё равно закидываю одежду в чистку, а сам отправляюсь в душ. Долго, в два раза дольше чем нужно, стою под излучением и злюсь.

До чего же он мерзкий, этот мальчишка! И дело не в его предпочтениях. Все они мерзкие — и он, и девчонка. Хитрые, наглые, беспринципные! Скользкие, словно козлы!

Но ведь я тоже… Сидел и гладил мальчишку по волосам, давая ему надежду. Разве мужчины себя так ведут? Нет, только девчонки! Я тоже — скользкий. Такой же козёл, готовый на всё, ради поставленной цели…

Неужто, минутное общение с Фиестом могло так на меня повлиять? Может он только проявил то, что во мне давно уже было — мою Тьму?

В памяти всплывает: «Но ведь я создан таким!»

Я вдруг понимаю, что дело не в них — не в Сексте и Терции. Они ведь, не более чем отражение чужих извращённых фантазий. А ненавижу я тех, кто их сделал такими, по чьей воле они появились на свет.

Значит, снова — отца?

«А в качестве пряника и кнута природа использовала сексуальный инстинкт. Всё было нормально, никто не умирал».

Поневоле вспомнишь Фиеста! Не то, чтобы его особенно жаль, но видно и он — жертва наследуемой программы — устаревшей, но продолжающей выполнятся. И чиновники, которым возят детей. И отец.

Похоже, в мире одни только жертвы… Но кто же тогда во всём виноват?

Как бы там ни было, врагов наживать я уже умею, теперь научиться бы с ними справляться. Ведь я остался совсем без друзей, будто мир сговорился против меня одного. Хорошо хоть, есть Мэйби! Она меня точно не бросит!

Когда я выхожу из санблока, она сидит в той же позе, не поднимая глаз от планшета.

Кто бы сомневался!

Забираюсь на свой второй ярус и принимаюсь за ставшее привычным занятие — разглядывание потолка. В этот раз, для разнообразия, металлического.