Похоже, отец его просто использует.

— И чем вы от людей отличаетесь?

— С одной стороны — ничем, практически. Простейшая модель. Ведь главное — себестоимость. Схемы контроля, да слегка специфический мозг. С другой — дело в деталях…

— А возраст какой?

Он хмурится.

— Не стоит тебе это знать.

Понятно…

Кажется, Вселенная позволяет людям всё, что угодно. Лишь не разрешит нарушить физические законы: взлететь в небеса или вылечить смертельно больного мальчишку…

На затылок будто ложится чья-то злая рука, слюна становится кислой, и контейнеры начинают водить вокруг меня хороводы. А от мысли, что я упаду без чувств в жаркие объятия этого пацана, потеют ладони. Похоже, самое время валить…

Делаю слабую попытку подняться, но ничего не выходит.

Секст продолжает:

— Бывает, строят нервную систему так, чтобы мы тоже тащились. Ну, будто взрослые… А бывает, и нет. Могут сделать наоборот.

— Наоборот?

— Чтобы любое прикосновение боль приносило.

Тошнота проходит. Всё это просто за гранью… Исчезают все чувства, оставив после себя лишь холодную пустоту.

Но так даже лучше.

— Секст, а почему главное — себестоимость?

— Думаешь, чиновники за нас платят? Нет! А модели, бывает, ломаются.

— Ломаются? В смысле?

— Ну, совсем. Приходится заменять… Кирилл, пойми. Когда-то это было полезное поведение — поэтому и закрепилось. Забота старших о молодняке и передача знаний. А в качестве пряника и кнута природа использовала сексуальный инстинкт. Всё было нормально, никто не умирал. Но, человечество давно не в саванне, а среди звёзд — и тут теперь так. Наследуемые программы меняются медленно, за развитием техники не успеть.

Минут пять я молчу, позабыв, что сижу здесь не просто так… Очнувшись, спрашиваю:

— Откуда ты всё это знаешь?

— Да в меня столько инфы загружено, в том числе и секретной! Девчонки — те ничего не знают. Дуры набитые! Значит, их и такие устраивают. А с мальчиками, наверное, им интересно ещё и поговорить.

«Ещё и поговорить…» Чувствую, как накатывает тошнота.

— Так что, тебе всё на свете известно? И можно спросить?

— Ну, не всё. Почти ничего — меньше процента, от накопленных человечеством знаний. Но ты ведь не знаешь и процента от того, что известно мне… А спросить: да пожалуйста, спрашивай! Только секреты мне не разболтать, сам понимаешь — блок. Но, попробую намекнуть…

В глазах мальчишки загораются хитрые огоньки, и он придвигается ещё ближе ко мне.

— Кирилл, ведь мне скоро к ним. Думаешь, я когда-нибудь встречу такого красавчика? Ты ведь, как будто девчонка!

Вот оно как! Значит, и он меня считает девчонкой! Выходит, у нас болтовня двух подружек! Может, расквасить его идеальную мордочку?

Вздыхаю… Нельзя. Надо мучится и узнавать.

— А разве у тебя нет установок на интерес именно к таким?

— К старикам? Нет.

— Почему?

— Откуда мне знать? Может, хотят, чтобы мучился. Или из экономии — производство ускорить.

— Но ты ведь не напрямую из прототипа скопирован? Был в симуляторе?

— Конечно! Все в «Гелло» через это проходят. Да и вообще, почти все геноморфы.

— Значит, могли скорректировать личность?

— Могли, да не захотели.

— Секст, а ты жизнь прототипа помнишь?

— Ага! Скукотень… Симулятор намного круче! Мне казалось, что я учусь в школе, а ребята после уроков…

— Пожалуй, не стоит! Не хочу это слышать.

— Ну и как хочешь! — он дует губки. — Думал, ты такой же, как я…

— И каково это, быть в толпе одинаковых клонов, с одними и теми же личностями и воспоминаниями?

— Ха! Можно подумать, вы, люди, такие уж уникумы! Вас же не по одиночке воспитывают, а сразу — толпой. В яслях, в школе… Стандартное образование и массовая культура: учите, смотрите — одно и тоже, в игры одинаковые играете. Думаете, вы не клоны?

Всё перечисленное — не про меня, но спорить я не собираюсь. Вместо этого, не выдерживаю и выдаю очевидную глупость:

— Но закон запрещает создание таких, как ты!

— Ага! — он словно наслаждается своей нелегальностью. — Но ведь создают! И нас, и элитные боевые модели — они тоже чувствуют. А гибнут — сотнями тысяч… Всегда есть те, чьими страданиями оплачено счастье. Сейчас, это мы.

Я размышляю о том, что все что-то чувствуют — геноморфы, люди, популюсята, козлы. Наверное, даже андроиды. Чувствуют заказчики этих детей. Фиест тоже был полон эмоций… Да видимо, чувства — чувствам рознь.

— Понимаешь, Кирилл, законы общества зависят от того, какой инстинкт сильнее. Инстинкт заботы о потомстве, к примеру, сильнее инстинкта размножения — возникает договорённость: «я не трогаю твоего ребёнка, ты — моего, а нарушителей вместе накажем». И она работает. Но, лишь до тех пор, пока не появляемся мы — ничьи дети. Сначала создают лишённую чувств серию HEF, но людям с куклами скучно… А тебе интересно со мной? — он изучающе смотрит в мои глаза.