Последнюю фразы старшина произнёс тихим голосом, полуприкрыв глаза, видимо ожидая, что и слушатели проникнутся красотой неземной военной любви.

Напрасно. Последовал новый взрыв хохота и подколки:

— Так если она — капитанша, а он — летёха, выходит она в первоклассника когда-то влюбилась? Вот знал, только извращенки на службу идут!

Толпа загудела, восторгаясь историей, в которой действующими лицами были офицеры их собственного корабля, погибающие в финале по собственной глупости.

Что за народ! Обсуждают чужие утраченные чувства, а то, что у самих в головах нейрочипы их не волнует. Как и то, что они безвылазно болтаются в пустоте — без дома, и без семьи.

И рассказ! До чего он нелеп!

Но, сколько иронии! Это ведь сейчас, а не в прошлом, трупы отправляют в переработку — для производства пехоты не напасёшься козлов. Из фекалий и мусора делают еду и вещи. С загрязнением покончено, на всех планетах Союза — замкнутый цикл. Наверное, этим стоит гордиться.

А вот Вселенная точно не экономит. Похоже, у неё всего до хрена — даже достаточно сложных структур, над которыми пришлось попотеть. К примеру, людей.

Наша — точно не из числа тех никчёмных вселенных, вечно ноющих о сострадании. Гуманизм — человеческое понятие, миру о нём ничего не известно…

Заложив приличный крюк, обхожу травящих байки матросов. Да уж, лететь с обычным движком искривления — не то, что мгновенно скакать от Маяка к Маяку. Рехнёшься от скуки!

Ни иллюминаторов, ни экранов. Звездолёт, из которого не увидишь звёзд — разве люди об этом мечтали?

И набит идиотами. Хотя, к ним я привык, не впервые летаю с военными.

Только и остаётся, что бесцельно слоняться по трюму.

Контейнеры — тщательно запечатанные и опломбированные. Зелёный штамп: «Дзета-6».

Не распечатывая понятно: волокут наркоту на богатые полезными ископаемыми планеты. Дикари, отказавшиеся от имплантации нейрочипов, тоже нуждаются в счастье. А промышленность Союза — нуждается в дешёвом сырье. И вероятно, следующие поколения свободолюбцев, будут не такими несговорчивыми противниками прогресса.

— И что, пацан, ты тут забыл? — откуда ни возьмись вырастает «морской» лейтенант.

— Ой, дяденька, прости! Забыл у тебя разрешения спросить!

Он хмурится.

— Смотри допрыгаешься, запихаю к этим, из «Гелло». Узнаешь настоящую жизнь!

— К кому?

Но он и не думает отвечать — только спина раскачивается в проходе.

Очередная дверь, в очередной переборке, и — я сталкиваюсь нос к носу с…

Моего возраста. Личико, смазливое до отвращения. Тряпочные кроссовки, из которых торчат длиннющие ноги, чёрная плиссированная юбка и бордовая блузка. Странный знак на нагрудном кармане — скрещённые на фоне парусов шпаги. Хрупкая фигурка перекошена от тяжести ведра с пенной жёлтой жидкостью.

Ну и везёт мне на них! Встретить девчонку на боевом корабле!

Но я уже знаю, что это везенье — в кавычках. Столкнулся с девчонкой — жди неприятностей. Наверное, противоположный пол для того и придуман.

Как бы в подтверждение этих идей, она делает такое лицо, словно вступила в кучу дерьма. И тут же, расплывшись в белозубой улыбке, суёт мне в руки ведро:

— Поможешь? Ты ведь мужчина!

— Что с того?

Я будто сижу на крыше рядом с Фиестом и вглядываясь в красные вспышки… А ведь раньше, до Диэлли, я с радостью бы ухватился за ручку.

Улыбка мгновенно сползает с её лица.

— Тогда отвали!

Она упирается рукой в мою грудь, решив, что отпихнуть худого мальчишку будет легко.

Как бы не так! Я твёрдо стою на ногах, а девчонка, потеряв равновесие, клонится в сторону. Ведро цепляется за ногу, плеснув содержимым ей на кроссовки.

— Ну ты и козёл! — в глазах неподдельная ненависть.

Отодвигаюсь. Она проходит, возмущённо шипя, а я провожаю глазами бордовую блузку.

— Как тебе Терция? — кроткий голосок, но я вздрагиваю. Отчасти от неожиданности, но больше — оттого, что не могу определить пол.

Обернувшись, вижу, что это — пацан. Помладше девчонки, в такой же дурацкой одежде, только не в юбке, а в шортиках. И столь же слащавый.

— Секст! — он тянет ручку с длинными музыкальными пальчиками.

— Чего?

— Зовут меня так — Секст. Могу стать тебе другом! Лететь ещё долго, а Терция не простит унижения, девчонок подговорит. На милое личико не смотри. Вас, людей, они ненавидят. Убить не убьют — блок стоит, но поверь, будет больно. Потом из ведра обольют. Так что, тебе нужен друг — я.