Мы быстро растем. Помнишь? Хорошо тогда про пальто сказала. Оно нам мало. А вернее, оно было нам не по размеру изначально. Мы в него не вмещаемся. Потому что ты не умеешь быть игрушкой, а мне нахрен не нужна кукла. Другие годами будут жить в одном и том же, но это не про нас. Не наша тема, Маня, не то пальто. Мне стоит только раскинуть руки — и все полетит к чертям собачьим.

— Виталя, прекрати. — То ли от его рук, то ли от его слов Машке стало трудно дышать. Она действительно не могла объяснить словами то, что между ними происходило. Думала, все пройдет после отпуска, а оно только усилилось. Во много-много раз. Ей не нравилась эта эмоциональная зависимость, она ее боялась. Поэтому пыталась держаться на поверхности, пыталась выплыть, а не утонуть. Разве Бажина можно удержать? У нее не хватало сил.

— Но ты с упорством натягиваешь его на себя… Оно трещит по швам и расходится, а ты все тянешь! В нем невозможно душно, тесно, неудобно, а ты упорно натягиваешь на себя это пальто!

— Виталя, мне больно.

— Вот. Я же говорю. Уже больно, швы в кожу, скоро кровоточить начнешь.

— Отпусти же.

— Конечно, отпущу. Дальше спальни ты все равно не уйдешь. — Подхватил ее и легко закинул себе на плечо.

— Ненормальный! — вскрикнула она, вцепившись в футболку на его спине.

— Это чистая правда. У меня даже диагноз есть, — засмеялся Бажин и, крепче стиснув ее бедра, направился в спальню. — Когда-нибудь я наберусь смелости и покажу тебе справку. Пойдем, игрушка.

— Куда ты меня тащишь?

— В спальню. Поиграемся еще немножко, так и быть. Но скоро мне надоест, и я сниму с тебя это пальто. Если сама не снимешь.

ГЛАВА 15

— Ты говорил, что все схвачено. А он тебя, будто котенка паршивого, за ворота, — недовольно сказал Григорий Ильич, обводя рассеянным взглядом собравшихся на торжественном банкете гостей.

То, как Бажин быстро и технично сместил Юдина с поста председателя, стало для всех шоком. Голоса распределились удивительным образом, и Станислав Игоревич даже в качестве директора в набсовет не вошел, потеряв в корпорации свое влияние. Обстановка накалилась. Одни вздохнули свободно, другие, имеющие с ним какие-то общие интересы, занервничали.

— Выкинуть меня, как ты говоришь, за ворота, это не панацея от всех болезней, точнее, бед. Я, слава богу, жив и здоров, и еще кое на что способен, — озлобленно возразил Юдин.

Ему крайне не понравилось сравнение Емельянова, и он, недобро блеснув глазами, посмотрел на Ващенко, словно молчаливо требовал ответа или оправдания за то, что произошло на недавнем собрании акционеров.

— Мой голос ничего не решал, и ты это знаешь, — ответил Евгений Леонидович.

— Это неважно. Важно то, что ты поддержал этого щенка, а не меня! Забыл, кто тебя в совет посадил! И зачем!

— Стас, более неудачного момента входить в открытый конфликт с Бажиным придумать невозможно. Причины ты и так знаешь, но почему-то не берешь во внимание.

— Что делать и когда делать, я сам буду решать, — отрезал Юдин.

У Ващенко промелькнуло преступное желание дать ему по затылку. Хорошо так со всего маху приложиться, чтобы встряхнуть мозги. Другие доводы уже не действовали. Их отношения давно перестали быть партнерскими. Наверное, это произошло тогда, когда Юдин ошибочно посчитал, что может ему приказывать.

— Его надо остановить, ты понимаешь? Любой ценой остановить! Иначе нам грозят очень большие неприятности! — вновь надавил Емельянов.

Емельяновское «любой ценой» больше всего Ващенко и пугало, он не собирался расплачиваться за чужие ошибки. С какой стати ему за них расплачиваться? Да, в свое время он обещал поддержку, но все меняется, возникают обстоятельства, когда прежние договоренности теряют смысл. Юдин совсем выжил из ума и начал делать такие вещи, которые делать не следовало, и говорить такие слова, которые лучше бы вслух не произносить. Приличные бизнесмены уже давно стараются не иметь с ним общих дел, а после его позорного изгнания из «Гросса» тех, кто относился к нему с пониманием, осталось и того меньше.

— Думаешь, я сам не знаю? — тоном, полным глухой ярости говорил Юдин, с каждой минутой все больше выходя из себя. — Сейчас не время об этом говорить, давай потом. Не здесь.

Никто не любит получать по носу. Юдин тоже не любил, когда ему в лицо тыкали его промахами. Да, промахнулся. Только никак не мог понять, где именно просчитался. Когда потерял контроль над ситуацией и в какой момент все стали играть по сценарию Бажина.

— Когда потом? «Потом» уже было, а потом появился Шумаев. Как ты это допустил?