— Вкусняшками! — не колеблясь, отвечает Соня.

— А нам вкусняшки есть?

— Неа, — мотает головой малышка.

— А если найдем? — Таня тут же ссаживает девочку на руки мужу, подмигивает ему и командует: — Муж, по-моему, от нас спрятали знаменитые имбирные печеньки.

— Вообще не порядок, — обреченно вздыхает Антон. — Жена, банановые кексы съедим сами.

И я чувствую острый приступ зависти. Хорошей и теплой, но все же зависти. Потому что за пять минут узнала и поняла, что такое идеальная семья, даже если кто-то очень старше, умнее и опытнее, а кто-то — веселая безбашенная девчонка.

И потому что очень хочу такой же искренности. Не потому что «нужно» и не для «отвода глаз».

И потому что хочу кусочек такого же счастья. Как распоследняя эгоистка.

Пока пытаюсь переварить увиденную идиллию, Таня быстро скидывает обувь, раздевается и без всякого приглашения сама себе устраивает экскурсию по квартире. Соня сползает с рук своего дяди и вприпрыжку бежит за ней. А я остаюсь один на один с Антоном, у которого такой взгляд, что я сразу понимаю, почему Андрей говорил, что если бы они не были братьями, он был бы рад никогда не знакомиться с этим человеком, а тем более пересекаться с ним в суде. На лице этого мужчины написано огромными буквами: «Я — бессердечная сволочь». Уверена, если в нем и есть немного нежности, все это распространяется только на семью и очень тонким слоем. Неудивительно, что на меня Антон смотрит как на потенциальную угрозу вне зависимости от того, что в их с братом плане по защите Совы я тоже играю не последнюю роль.

— Ничего, что мы нагрянули раньше? — спокойно и без намека на извинения спрашивает этот белобрысый великан.

Не представляю, кто в здравом уме и крепкой памяти ответил бы что-то в духе: «Нет, вы действительно не вовремя», поэтому просто отрицательно мотаю головой и, спохватившись, предлагаю кофе и завтрак.

— Кофе будет нормально, — не отказывается Антон. — Куда можно отнести вещи?

Пока он несет сумки в гостиную, где Андрей сказал их разместить, я колдую над кофемашиной и быстро прикидываю, что приготовить на завтрак. Но мысль обрывается на полуслове, когда Антон возвращается на кухню и вольготно устраивается на диванчике, даже не скрывая, что разглядывает меня с большой долей скепсиса.

— Андрей говорил, что ты в курсе дела, для чего нужен брак на бумаге, и все понимаешь, — в лоб заводит разговор он. Сразу видно, что мужчина не привык церемониться и ходить кругами, а начинает сразу с самого острого. Должно быть, адвокатский прием, чтоб одним махом, пока противник еще только думает, как бы сунуть ноги в стремена, вышибить его из седла и добить «тепленького». — Ты же понимаешь, что это временная вынужденная мера?

— Я все знаю и все понимаю, — не отважившись повернуть голову, отвечаю я. — У нас просто дружеское… соглашение.

— Деловое, — поправляет Антон. — В таких вещах нет ничего хуже, чем личная заинтересованность и участие, пусть даже дружеское.

— Почему? — Я ставлю чашку на блюдце, и меня выдает нервный цокот посуды. Приходится мысленно обозвать себя трусихой и взять в руки. Я же разговариваю с братом Андрея, а не с чертом лысым.

— Потому что, когда есть место эмоциям, они рано или поздно все равно возьмут верх. Я всегда предупреждаю клиентов, чтобы держали головы в холоде, и не берусь ни за одно дело, пока не получу достаточно доказательств, что человеком руководит трезвый расчет, а не сантименты.

Теперь я знаю, что говорить в лоб — это их семейная черта, только у старшего она отточена до бритвенной остроты, и нет ни намека на деликатность.

Ставлю перед ним чашку и не без труда, но все-таки выдерживаю тяжелый взгляд.

— Я прекрасно понимаю, о чем речь.

— А мне кажется, что нет, — так же спокойно отвечает он.

Несмотря на то, что они братья, и в их чертах есть много общего, они с Андреем совершенно разные. У этого тяжелый подбородок и квадратная челюсть, острый с горбинкой нос, а Андрей как будто та же модель, но подправленная мягким ластиком. И не представляю, как со старшим Клейманом справляется его маленькая жена, еще и с такой разницей в возрасте. Не очень похоже, чтобы Таня выглядела задушенной мужскими попытками загнать ее в рамки.

— Если тебе кажется, что я плохая кандидатура на эту роль, лучше скажи об этом Андрею, — предлагаю я. — Потому что у меня нет ни малейшей мысли, как сказать ему, что я — живой эмоциональный человек, а не машина, и поэтому могу представлять угрозу для вашего с ним плана.

Не хочется грубить, но что-то подсказывает, что именно так и нужно.

— Я ему все это уже говорил, но Андрей считает, что поступает правильно. Возможно, — он еще раз цепким взглядом оценивает мое лицо, — он не так уж и не прав.

К счастью, прежде чем я успеваю придумать достойный ответ, в кухню вторгается — именно вторгается, заполняя собой все свободное пространство! — Таня, за которой хвостиком топает Сова.

— Мой Мистер фантастика бывает просто невыносимым, — с порога понимает она и за секунду взбирается к мужу на руки, обнимая его как дурман крепкий дуб. Не представляю, что должно случиться, чтобы Таня добровольно «сползла» со своей опоры, настолько гармонично они смотрятся друг с другом. — Особенно когда не выспался и пытается бросить курить.