— Инбер! Инбер! — кричу я, и тут мой взгляд зацепился несколько небольших ран на шее одного из члена нашего отряда. Ошибки быть не может. Это след от укуса оборотня! Яд уже попал в кровь, и началось превращение.

Лицо мужчины принимает звериные черты, зубы превращаются в клыки, а вместо слов раздается рык.

— Инбер, борись! Сопротивляйся! — восклицаю я, зная, что иногда у очень сильных магов есть шанс сопротивляться напасти, взять под контроль процесс превращения, и при этом медленно отступуя от зараженного воина.

Тут моя спина уперлась в дерево, а частично покрывшийся темно-серой шерстью Фэйнвик издает протяжный вой.

Теперь его может спасти только смерть. Я должна убить его. Но я не могу! Руки трясутся, мысли путаются, и никакое заклинание сформировать не получается. Я не могу убить Инбера! Не могу!

Рывок, и обортень стремительно прыгает в мою сторону.

От шока я оцепенела, закрыла глаза и сильнее вжалась в дерево.

Хлопок. Яркая вспышка, пробившаяся сквозь плотно прикрытые веки. И тишина.

Медленно открываю один глаз, затем другой.

Инбер, с множественными ранами лежит в нескольких метрах от меня. Его правая рука обуглена и над ней понимается струйка дыма.

— Ааааааааааааааа! — кричу я. — Аааааааааааааааа! — продолжаю я, понимая, что все это — последствия неосознанно созданного мной взрыва, и на ватных ногах подхожу к зараженному мужчине.

«Я убила его! Убила! — тряся не приходящего в сознание мага, думаю я. — И пульса нет. Нет!» — не веря, закрываю лицо руками и пытаюсь заплакать от пережитого шока. Но слезы не идут из глаз, а тело, сидящее возле уже мертвого воина, начинает бить сильная дрожь.

Я неотрывно смотрю на мертвое искаженное гримасой ярости лицо некогда живого, доброго и такого веселого мужчины. Не было чувств, не было эмоций. Ничего не было, кроме меня и мертвого воина. И ничего не хотелось, кроме как просто сидеть здесь и смотреть на некогда прекрасное лицо с рыжими кудрями. Затем мой взгляд нашел дерево напротив более интересным и зацепился на нем. На колени положила подбородок, руками обняла свои ноги и, не отводя взгляд от дерева, я замерла.

«Убивать нечисть просто, но убивать человека, превратившегося в нечисть — невыносимо сложно. Особенно, если знала его при жизни. И сама же лишила его жизни. Я убийца. Самая настоящая, ничем не отличающаяся теперь от самых подлых душегубов. Убийца! Убийца!» — бесконечно повторялся в моей голове этот монолог.

Появились Белли, Стен. Хедвиг пришел значительно позже. Им не нужно было ничего объяснять, все и так было очевидно. Да и к чему объяснения? Зачем лицемерно говорить, что я не виновата, что это вышло случайно, и я не хотела этого? Да, я не желала смерти Инберу, но я убила его! И повторись ситуация вновь, поступила бы также. И все из-за того, что я не контролирую свою магию, этот дурацкий дар Избранной, который все решил за меня!

Я опустошена и разбита. Я хочу тишины и не желаю отвечать что-либо. Особенно на эти доносящиеся как сквозь воду фразы «ты не виновата», «ты убила оборотня, а не Инбера», «не кори себя», «каждый на твоем месте поступил также», «пойдем отсюда». Они пытаются увести меня отсюда различными способами, а я не хочу. Я уже ничего не хочу. Я устала от всего этого! От этих постоянных нападений, от постоянного страха, что тебя или твоих друзей убьют, от постоянных смертей боевых товарищей! Я хочу просто сидеть здесь и забыть весь этот кошмар, который начался не с началом экспедиции — нет! — а с моего прибытия сюда, в этот чужой и жестокий мир.

— Оставьте меня в покое, — сиплым голосом произношу только эту фразу на все попытки успокоить меня и забрать отсюда и Стену, и Белли, и Хедвигу. — Оставьте меня в покое.

******

Лена сидит неподвижно и неотрывно смотрит в одну точку. Ни уговоры, ни попытки увести ее насильно не возымели действия. На первое был неизменным ответ «оставьте меня в покое», а на второе — активное сопротивление. Еще и закрылась щитом, который невозможно снять, не навредив его владелице. Но и оставлять ее здесь в таком состоянии мы не можем.

Подхожу и сажусь рядом с Избранной. Ноль внимания. Даже не взглянула на меня.

— Лена, прошу тебя, выслушай меня до конца. Тебе сейчас нелегко. Мы все это понимаем. Ты пережила ужасное событие, но смерть — это неотъемлемая часть нашего бытия. И это нужно принять. Не обдумывать, решая, кто прав, а кто виноват, а просто принять и жить дальше. Ты не единственная, кто прошел через это. Каждый из нас убийца. Думаешь, Стен не убивал людей, пусть и темных магов? Думаешь, Хедвиг не убивал зараженных и полуобратившихся в оборотней людей? Думаешь, я не убивала? Убивала, и не только своих пациентов. Не единожды. И разве от этого мы стали хуже? Нет! И ты не стала хуже. Это сложно принять, но если ты это не осознаешь и не простишь себя за этот поступок, ты умрешь. Медленной и мучительной смертью, терзая себя голодом, жаждой, холодом, бесконечными обвинениями. Тебе не жаль себя? — я посмотрела на нее и не получила ответа на свой вопрос. — Но почему ты тогда не жалеешь нас, твоих товарищей и друзей? Ведь принимая решение остаться здесь и ничего не делать, ты обрекаешь нас на смерть. Мы можем умереть только из-за тебя. Из-за твоей слабости, из-за твоего эгоизма. Очнись и посмотри правде в глаза. Оставаясь здесь, ты вынуждаешь нас оставаться рядом с тобой и подвергаешь большой опасности. Ты хочешь нашей смерти? Хочешь новых жертв? — тут я остановилась и, заметив, что Избранная пристально смотрит на меня, меняю серьезный тон на более мягкий. — Спаси нас. В глубине души ты знаешь, что только этого ты хочешь сейчас. И ты можешь это сделать! Так, встань и иди вместе со мной, Лена!

Она молча сняла щит и встала на ноги. Пока момент не упущен, даю ей маленький флакончик с сильным успокоительным зельем. Молча выпивает его до дна. Теперь с ней будет легче сладить. Беру ее за руку и увожу на поляну.

Мужчины остались, чтобы предать огню тело нашего товарища. Он, даже несмотря на свою страсть к сводничеству и ветреность, был отличным человеком и замечательным магом. Можно сказать, одним из самых одаренных выпускников столичного факультета боевой магии моего года выпуска. И так кончить свой путь. Жизнь жестокая штука. Да будет твой последний путь легок, Инбер Фэйнвик, — мысленно отдаю последнюю дань своему погибшему товарищу.