в) Все противотанковые препятствия должны находиться под действенным противотанковым, минометным и пулеметным огнем. В первую очередь использовать естественные препятствия, а где нет – создавать минные поля, завалы, противотанковые ловушки и т.д.

в) В первую очередь выполнять работы, обеспечивающие наблюдение и управление: строить противотанковые препятствия, основные и запасные огневые позиции, укрытия от огня артиллерии и авиации с обязательной маскировкой.

д) Населенные пункты, входящие в батальонные узлы обороны, системой оборонительных сооружений и инженерных заграждений на подступах и в самих населенных пунктах превращать в крепость, способную остановить продвижение противника и самостоятельно вести борьбу длительное время даже находясь в окружении.

е) Непосредственную оборону крупных населенных пунктов строить по принципу обороны укрепрайонов, т.е. заранее подготовить несколько опорных пунктов и узлов сопротивления, прикрывающих подходы к ним.

ж) Все дороги неиспользуемые войсками, закрыть для движения путем устройства противопехотных и противотанковых препятствий. Дороги, оставленные для движения войск, подготовить к разрушению» [186] .

В документе устанавливались две важные даты. Во-первых, до 27 марта все армии должны были закончить рекогносцировку и представить Военному совету уточненные схемы своих оборонительных полос. Во-вторых, основные фортификационные работы предполагалось провести в течение 40 суток, первой очереди – на основных направлениях следовало завершить к 10 апреля, а по всей обороне – к 1 мая. Наряду с восстановлением войск командующий считал эту задачу важнейшей, поэтому взял её под личный контроль. Каждые пять суток все командармы должны были доносить ему о проделанной работе через заместителя по инженерным войскам генерал-майора А.М. Прошлякова, с представлением карты, где были бы нанесены выполненные объекты и указаны объемы проведенных работ. Таким образом, планирование и создание армейской полосы в районе Курского выступа началось ровно за месяц до получения директивы Ставки № 30103 о её создании. Однако приведенный выше документ изначально не был нацелен на создание глубоко эшелонированной обороны, в этот момент о ней ещё не думали. Хотя фактически то, что сделают фронты до директивы Ставки № 30103, станет её фундаментом на обоих фронтах, т.к. подобный документ в это время подпишет и Ватутин.

Полевую оборону и на Центральном, и на Воронежском фронте, войска будут строить в три этапа. Первый (по приказу их Военных советов) – с конца марта до второй половины апреля. Это время планирования, перегруппировок, уточнения и возведения временной или первичной системы обороны. Второй, главный, продлится примерно 1,5 месяца и фактически завершится в первый день лета. Так как по распоряжению Г.К. Жукова с 1 июня боевые соединения должны будут основное внимание сосредоточить на боевой подготовке [187] . Именно в этот период и будет проведена основная работа по возведению глубоко эшелонированной системы обороны под Курском (в том числе и на фронтовых рубежах). Её итогом станет полная готовность главной полосы по всей Курской дуге, примерно 50-60% – плановых работ на второй и менее половины – на тыловой. Третий, завершающий, этап пройдет в июне. В течение этого месяца хотя и с существенными перерывами, но фортификационные работы на всех полосах будут продолжаться, а их результаты окажутся значительно скромнее. Несколько опережая события, замечу, что, несмотря на огромные усилия, которые приложат и войска, и местное население, сверстанный в начале апреля план создания трех армейских полос на фронтах и Рокоссовского, и Ватутина до конца выполнен не будет.

В.И. Казаков в директиве №032/оп [188] потребовал от командующих артиллерией армий и корпусов следующее. Во-первых, противотанковая оборона должна была строиться по принципу опорных пунктов (ОП), эшелонированных в глубину. Их следовало тесно увязывать с искусственными и естественными препятствиями, а также огнём стрелковых подразделений. В свою очередь, во всех ОП огонь ПТР было необходимо жёстко увязывать с огнём ПТО. В группах ПТР следовало наладить устойчивую огневую связь, причём с учётом маломощности ПТР, особо требовалось, чтобы они располагались компактной группой не менее 3-4 расчёта, и у младшего командира была возможность управлять их огнём голосом.

Во-вторых, помимо артиллерии ПТО, все имеющиеся пушечные батареи следовало подтянуть к дорогам, т.к. предполагалось, что с наступлением весны именно на них будут сосредоточены основные силы подвижных соединений противника, а также к танкоопасным направлениям для возможного создания ОП. При отсутствии необходимых противотанковых средств на переднем крае стрелковых дивизий директива разрешала выдвигать в первую линию и использовать для создания ОП часть пушечных батарей дивизионных артполков и полков РГК.

В-третьих, командующие артиллерией соединений и объединений были обязаны в кротчайший срок сформировать подвижной противотанковый резерв, для которого на наиболее опасных направлениях следовало подготовить позиции, разведать маршруты движения, подготовить дороги и мосты.

В-четвертых, все позиции артиллерии оборудовать в инженерном отношении, на исходных позициях орудийные окопы отрыты полного профиля, а там, где это невозможно, для защиты орудий и расчётов сделать заградительные заборы – вкопать 3-4 ряда бревен и засыпать между ними землю. В каждой дивизии первой линии подготовить позиции для стрельбы дивизионной артиллерией прямой наводкой: 6 – для 76-мм орудий, 4 – для 122-мм гаубиц.

В-пятых, для маскировки позиций и введения противника в заблуждение относительно системы обороны до 5 апреля было необходимо подготовить на дивизию: 6 ложных позиций для четырех орудийных батарей и 18 – для орудий ПТО. До конца марта следовало составить график действий кочующих орудий на апрель и активно его реализовывать. В дивизии должны действовать не менее 1-2 кочующих расчётов, причём при стрельбе им следовало вести беглый огонь с целью имитации четырех орудийной батареи.

В прежние годы в европейской части СССР распутица наступала в первую неделю апреля и продолжалась примерно месяц. В это время активные боевые действия, как правило, замирали. Поэтому советское командование задачи своим войскам ставило в первой декаде апреля и на период до начала мая. Весна 1943 г. выдалась иной, дороги стали труднопроходимы уже в 20-х числах марта, т.е. примерно на две недели раньше, тем не менее напряженные бои в южной и центральной частях советско-германского фронта ещё продолжались. Поэтому Москву тревожила возможность нового удара сильной группировки от Харькова на север и сосредоточение 9А на Орловской дуге. Поэтому директива Генерального штаба №11916 от 2 апреля 1943 г. о переходе к общей обороне и задачах фронтов на весну была подписана с учётом не погодных условий, как это бывало ранее, а оперативной обстановки и вероятных угроз, т.е. примерно через неделю после окончательной стабилизации фронта в районе Курской дуги.