Жрецы с почтением освободили новоприбывшим место у стола. Толпа неистовствовала все больше, а пришельцы подхватили под руки несчастную женщину и положили ее на стол, в пределах прямоугольника, очерченного символами. Один из них разорвал на ней ее нехитрую одежду. Женщина смотрела только вверх, ее глаза застыли, губы сжались. Пришелец поднял руку, и Адель ахнула, увидев в ней топор. Удар и другой пришелец подхватил голову с частично обкарнутыми топором волосами и без малейшего уважения кинул ее в один из контейнеров, оказавшихся рядом с ним. Почуяв кровь, толпа пришла в движение. Это были уже не люди, а жуткие монстроподобные создания с ошметками одежды на искореженных телах. Они, забыв о каком-либо почтении, начали напирать на стол, но до обезглавленного трупа женщины добраться не могли. Пришельцы же начали деловито потрошить тело и, переложив в контейнеры ее органы и отрубленные куски мяса, спокойно удалились, распихав беснующуюся толпу.

Поняв, наконец, что ей тут ничего не светит, толпа все же отхлынула от стола, и Адель получила возможность наконец свалиться в обморок.

***

Они всю ночь просидели на среднем пролете лестницы, откуда был виден холл и передний вход. Старый дом, в котором Эльсон оставил все ровно так, как было при бабушке, поскрипывал в темноте, как будто потихоньку жаловался на внезапно возникшее одиночество, но троица играла без звука на своих телефонах и не шибко-то обращала на него внимание. Наконец один из них встал, потянулся и спустился вниз с целью прошвырнуться до холодильника. Обратно Алан вернулся донельзя недовольный.

— Что это за хрень? — он перебросил Эльсону пакет с порубленными салатными листьями и морковку. — Ты что теперь травоядный?

— Бабушка хотела, чтобы я лучше питался, и я, черт возьми, буду!

— Твоя бабушка хотела, чтобы ты перестал быть оборотнем. Чего с этим делать будешь?

Переругивались они шепотом. Новый шум, не относящийся к жалобщику-дому, они услышали заблаговременно.

— Так, все, господа, нас грабят, — Марк выключил телефон и ночник, что стоял между ними. Лестница полностью погрузилась в темноту.

Коннор остановил машину за углом улицы. Рассвет только занимался вдали, можно было еще чуточку подождать, и мозг незаметно для себя самого нырнул в пучину рефлексии. Что он собирался сделать? Вломиться в чужой дом по наводке мутного типа, чьи аргументы сейчас на трезвую голову казались гораздо менее весомыми. Псу безразлично, прав он или нет, если нет, состряпает новую версию вот и все. Это, конечно, если будет еще кому втюхивать свои очередные домыслы. А вот для самого Коннора все может кончиться печально. Он так и не разобрался, что представляют собой те, кого в городе называют то оборотнями, то зараженными, но по всему это опасные и непредсказуемые люди. Что они сделают, обнаружив его в своем доме? Вызовут полицию или молча прихлопнут и зароют в густых лесах, окружающих городок почти со всех сторон? К чему вообще готовиться, что он увидит внутри? В каком состоянии Тина, если она все-таки там? Что если она одурманена, связана или скована? В сумке на соседнем сидении лежали кое-какие инструменты, но ничего серьезного они не возьмут. Все-таки, как ни крути, он собирается совершить явную глупость. Расскажи ему о таком намерении кто-то другой, он бы высмеял его и все.

С этой мыслью Коннор вылез из машины. Впереди над городом по-прежнему вздымался холм с непонятным сооружением на верхушке, которое он в первый свой вечер здесь принял за приземлившуюся летающую тарелку. Теперь он уже не узнает, что это на самом деле, не сходит на ту "увлекательнейшую" экскурсию, которую ему все советовали. Если удастся выбраться из злосчастного дома, то сразу по газам и прочь из этого ненормального городишки, не возвращаясь за вещами к старушке. Документы и смартфон в машине, по остальному его не вычислить, если что.

Кстати, еще нужно умудриться как-то попасть в дом. Его опыт взломщика ограничивался заклинившим замком соседской квартиры. Тогда с него семь потов сошло. Коннор со всей яркостью представил, как с полчаса копается в замке, пока из дома не выползают злые спросонья оборотни, чтобы вырвать ему руки и показать как надо.

— Вот я идиот! — обозвал сам себе Коннор, вздохнул и, прихватив сумку с сиденья, пошел на заклание.

Двухэтажное здание спереди прикрывал высокий забор, зато позади к участку примыкал другой с заброшенной халупой и дырявой сеточной оградкой. Между ними ограждение тоже было, но вполне поддающееся штурму, благодаря штабелю дров вдоль нее. Эту лазейку Пес ему показал, а вот дальше лежала неизвестность.

Стараясь не шуметь, Коннор забрался на поленницу и поспешно, чтобы не сидеть там на виду как грач на столбе, перемахнул на другую сторону, прямо в заросли малины, которая, как оказалось, щедро делилась жизненным пространством с крапивой. Порадовавшись, что не пошел на дело в сезонных шортах, он все же ругнулся для порядка, но встретился взглядом с укоризненно уставившимся на него серым котом, сидящим на крыше собачьей, но к счастью пустой будки. Кот все же оказался не сторожевым, малодушно свинтив на соседний участок, как только убедился, что нарушитель не собирается извиняться и уходить.

Коннор осмотрел будку, она показалась ему нежилой, что, впрочем, не гарантировало отсутствие собаки внутри дома. Если бы он сам был оборотнем и имел в сутках промежуток времени, когда был особенно уязвим, то собаку бы себе точно завел. Однако на этот случай он ничего не прихватил. Да и что бы это было? Таблетки снотворного в колбасе?

Ладно. Коннор был уже возле задней двери, и никто на него из-за нее не гавкал. Он поставил сумку на землю и примерился к замку. Дверь оказалась двойной. Наружная была не заперта, а внутренняя… тоже не заперта. Житель большого города к такому безобразию не привык. Коннор выругался про себя, но не поворачивать же из-за этого назад.