Существенный вклад в закрепление ошибочного представления об общем ходе наступления немецких войск на поныровском направлении внёс К. К. Рокоссовский. В его мемуарах также утверждалось, что «не добившись успеха 6 июля в центре и на левом фланге нашей 13-й армии, противник с утра 7 июля перенёс основные усилия на Поныри» [254] . С чем было связано резкое изменение в трактовке этих событий в 1950-х и 1960-х гг., непонятно. Возможно, с желанием идеологических структур, ответственных за освещение исторических событий, показать, что советская оборона под Курском на всех направлениях была непреодолимой для врага. Полагаю, что именно точка зрения К. К. Рокоссовского, имевшего большой авторитет в обществе и армии, изложенная в его публикациях, впервые появившихся ещё в конце 1950-х гг., была принята как единственно верная, без критического анализа и глубокого изучения документов.

Действительно, бои за эту крохотную станцию носили крайне ожесточённый характер и длились непрерывно несколько суток. Лишь одна деталь: в ночь на 10 июля 1943 г. командование ГА «Центр» из-за высоких потерь было вынуждено сменить наступавшую на станцию 292-ю пехотную на 10-ю моторизованную дивизию. Подобного случая не было нигде за весь период проведения операции «Цитадель». Удержание советскими войсками этого мощного узла сопротивления имело важное значение для срыва планов неприятеля. Тем не менее сравнивать боевые действия у Понырей с событиями под Прохоровской неверно, т. к. их масштаб был совершенно иным. За Прохоровку вели бои два танковых корпуса противника (каждый сравним по численности с советской общевойсковой гвардейской армией), три советские общевойсковые армии плюс гвардейская танковая армия, а в Понырях – один немецкий танковый и два советских (стрелковый и танковый) корпуса. Таким образом, по численности группировки противоборствующих сторон, действовавшие у этих станций, отличались в разы. Следовательно, и задачи, решавшиеся ими, существенно отличались по значению и размаху.

Важным фактором, склонившим чашу весов в сторону прекращения попыток мифологизации сражения за Поныри, стало отсутствие серьезной основы для этого. Если легенду о Прохоровке начали сознательно формировать уже через несколько недель после сражения с сугубо практической целью – прикрыть «дымовой завесой» просчёт и высокие потери, а окончательный вид она приобрела стараниями всей пропагандистской машины СССР лишь через 30 лет после рождения, то создавать миф о Понырях изначально практической надобности не было. Если не считать понятного желания областных властей создать на месте сражения достойный мемориал её защитникам за счёт средств союзного бюджета. Это сражение прошло в основном по намеченному командованием Центрального фронта плану и оказалось вполне успешным. При тех силах и средствах, которые сосредоточило здесь советское командование, по-другому и быть не могло. Создавать же легенду без исторического фундамента практически на ровном месте через десятилетие – дело крайне сложное и неблагодарное. Поэтому затея и провалилась.

Вторыми по численности тиражей после мемуаров в это время становятся книги о боевом пути соединений и объединений [255] . Давать оценку им непросто. Хотя писали их и авторские коллективы, и отдельные исследователи, публиковали их разные издательства, тем не менее между собой они были очень схожи и по компоновке, и по серому, безликому тексту. Главной особенностью и их основным недостатком являлось чрезмерное, ничем не оправданное восхваление авторами заслуг и роли в войне своих дивизий, корпусов и армий. В сочетании со схематичным, часто ошибочным изложением оперативной обстановки и общего хода боевых действий, в которых принимало участие соединение (или объединение), истории которого посвящалась книга, эта особенность превращала её в сомнительный источник исторической информации.

Однако из этой серии встречались и относительно качественные работы, хотя и они в полной мере не были лишены отмеченных недостатков. К таким, например, можно отнести книгу генерал-майора А. П. Рязанского «В огне танковых сражений». Для своего исследования о родном соединении, 5-м гв. Зимовниковском механизированном корпусе, он привлёк большой объем архивных документов и детально выстроил ход боёв южнее Прохоровки с 12 по 16 июля 1943 г. С большой достоверностью автор показал вклад, который внесли воины корпуса в это сражение. К сожалению, не обошлось в книге и без грубых фактических ошибок. Так, используя документы штаба 5 гв. ТА, автор не сопоставил отдаваемые командармом приказы с донесениями соединений в ходе контрудара 12 июля 1943 г., поэтому ошибочно утверждал, что юго-западнее станции против 2 тк СС в этот день были введены часть сил 5-го гв. Змк [256] . Это дало основание некоторым исследователям утверждать, что на «танковом поле» якобы действовали не два, а все три «родных» корпуса 5 гв. ТА. Из этого вытекало: утверждение П. А. Ротмистрова о столкновении 1200 танках в этом районе не выдумка, а обоснованный факт.

Интересной была и работа И. М. Кравченко, В. В. Буркова «Десятый танковый Днепровский» [257] о боевом пути 10 тк. Она также насыщена интересной и полезной для исследования информацией о его участии в Курской битве. Корпус в основном действовал у обоянского шоссе в наиболее напряжённый период, когда армии Катукова и Чистякова понесли тяжёлые потери и из последних сил держали свои рубежи. Как свидетельствуют рассекреченные сегодня документы, его вклад в оборону этого района весом, особенно большую роль он сыграл при отражении удара ГА «Юг» с 9 по 12 июля 1943 г. Однако до публикации этой книги по ряду причин участие корпуса в тех боях оставалось в тени. Во-первых, об этом соединении никто из его командиров не оставил воспоминаний, а в книгах М. Е. Катукова и И. М. Чистякова, в подчинении которых он находился летом 1943 г., его боевая работа описана поверхностно. Командармов понять можно: они стремились в первую очередь вспомнить ратный труд своих бойцов и командиров. Во-вторых, боевая работа корпуса мало освещалась в литературе, во многом из-за противоречивых действий генерал-лейтенанта В. Г. Буркова, командовавшего в ту пору соединением, которого лишь ранение и активное заступничество заместителя командующего Воронежским фронтом генерала армии И. Р. Апанасенко спасло от жёсткого дисциплинарного взыскания. Поэтому появление этой работы явилось существенным прорывом. В достаточно сбалансированном между описанием боя и героикой войны тексте книги приведено много неизвестной ранее информации. Например, детали захвата 11 июля 1943 г. разведотрядом 11 тд противника на обоянском направлении заместителя командира корпуса по политчасти полковника Ф. Ф. Малинина и нескольких офицеров (как выяснилось позже с секретными документами), что само по себе было событием нерядовым и в советской исторической литературе не афишировалось [258] .

Вместе с тем авторы обошли молчанием бездействие корпуса в ходе контрудара 8 июля 1943 г. и попытку его командования уклониться от участия в контрударе 12 июля 1943 г. Среди исследователей существует мнение, будто бы это связано с тем, что один из авторов работы – сын комкора В. Г. Буркова. Не секрет, что наличие родственных связей у авторов книг с их героями часто приводило и приводит к необъективным оценкам, искажению или замалчиванию неудобных исторических факторов. В данном случае тоже нельзя исключать этот фактор. Допускаю, что из общения с ветеранами соединения члены авторского коллектива знали об истинных причинах отстранения от должности генерал-лейтенанта В. Г. Буркова летом 1943 г. Однако в тот период документы об этом были за семью печатями. Да и после, когда мне удалось их обнаружить [259] в ходе работ над книгой о Прохоровке, лежали они не на поверхности, в фонде 10 тк, а в архивном деле штаба 1 ТА, перемешанные с другими оперативными материалами. Поэтому при подготовке рукописи о боевом пути корпуса столь острый вопрос без документального подтверждения авторы, вероятно, поднимать не решились. Хотя и было это уже на излёте советской эпохи.

Следует отметить и положительную сторону подобного рода изданий для исследователей событий под Курском. В них приводился краткий обзор боевого пути соединений и объединений до начала битвы, что позволяло сформировать определенное представление о них. Кроме того, в ряде трудов публиковалось много уточняющих деталей, интересные эпизоды и трактовки отдельных боев и сражений их очевидцами, воспоминания которых найти сегодня практически невозможно. В силу этого и в настоящее время эти исследования не потеряли своей ценности.