Старуха Шапокляк, присев на краешек стола для совещаний, насмешливо изучает меня.

— Не понимаю, Агния, почему это тебе интересно, — говорю я, — но хочешь слушать, слушай.

Я не знаю, как я убью Карину. Топором, лопатой, монтировкой, в доме полно строительного инструмента. Проломлю ей голову с одного удара, рука у меня крепкая, положу труп в мешок, смою водой с пола кровь, и вывезу на приток Яика. Сразу за плотиной есть место, где река никогда не замерзает, в темноте никто меня не увидит и время года сейчас не располагающее для прогулок на природе. Труп Карины вынесет, думаю, в районе Оренбурга, за несколько сотен вёрст от моего дома. Менты закроют дело в связи с невозможностью идентификации личности, мало ли у нас таких случаев, кому охота разбираться в трагедии немолодой женщины, угодившей в реку с пробитой головой.

— Чего молчишь? — говорю я. — Ах, ну да, ты же мёртвая.

Я встаю перед старухой Шапокляк и по-клоунски развожу руками:

— А по-другому никак. Господь свидетель, я сделал всё, чтобы она не прилетала. Знаешь, в чём разница между мной и этой простушкой Кариной? Я убиваю как на войне: или ты, или меня. Это не оправдание, это просто факт, нравится он тебе или нет. Карина идёт по трупам ради денег, банально, ради совсем небольших денег, настолько банально, что даже пошло. Вчера на её пути оказалась ты, а сегодня я. Я, правда, больше ей нужен живой, чтобы сосать и сосать, для себя, для детей, для внуков, для всего их блядского семейства. Ей и причину придумывать не надо, она же соавтор убийства. И ты всем своим скорбным видом намекаешь на милосердие. Тебе самой не смешно, Агния?

Старуха Шапокляк легко вспрыгивает на подоконник и поворачивается спиной. В глубоком разрезе платья видны плохо заштопанные дырки от пулемётных выстрелов.

— Разумеется, — бормочу я. — Ты можешь испытывать ко мне только два чувства: ненависть и презрение.

«Володя, ты с кем разговариваешь? — моя жена взволновано смотрит из приоткрытой двери. — С тобой всё в порядке?»

— Всё нормально, Лена, — ладонью я стряхиваю с лица усталость. — Зарапортовался. Эти орлы пиаровцы сказали, что надо поработать над публичной речью. Самый надёжный метод: встал перед зеркалом и неси всякую околесицу, но с умным видом. Извини, если напугал. Зеркала в кабинете нет, пришлось перед окном.

— Пойдём, — мягко говорит жена. — Некрасиво опаздывать на собственный банкет.

— Пойдём, — говорю я. — Эх, сейчас бы в Крым, завалиться на горячий песок и глазеть на море, ни забот, ни проблем.

ххххххххххххххх

— Куда мне идти?

— Сто метров вперёд от здания аэропорта. Сразу за стоянкой кафе «Полёт». Стой недалеко от входа, я подъеду.

Для жены я убыл на межрайонное совещание в Магнитогорск, для всех остальных — вместе с женой в Тайгинку, её отец серьёзно заболел. Я жду Карину в похожем на коробчонку джипе «Судзуки» из многочисленного парка ООО «Старт», которое торгует реквизированными налоговой инспекцией машинами. В этом ООО я не посторонний человек, по первому требованию мне предоставляют любой автомобиль и не задают вопросов. Владельцем колымаги до сих пор числится какой-нибудь гнусный должничок, что очень кстати при возникновении непредвиденных обстоятельств.

Хохлушка принарядилась, на ней длинное кожаное пальто с меховым воротником, и, пожалуй, помолодела. Я подмигиваю ей фарами.

— Привет! — она садится в машину как давнишняя знакомая.

— Привет! Как долетела?

— Нормально, — говорит Карина. — Немного трясло в воздухе, но я не трусишка.

— Ну и отлично. Тогда поехали.

— Куда? — спрашивает Карина.

— В мой загородный дом. Примерно час езды. Деньги там.

— Хорошо, — говорит Карина. — Будет секс?

— Зачем? — от удивления я едва не нажимаю на тормоз. — С чего ты решила?

— Люди все разные, — говорит Карина. — Откуда я знаю, что у тебя на уме. В принципе, я не возражаю.

— Обойдёмся без секса. Ты сказала по телефону, что ситуация усложнилась. Изложи подробности.

— Следователь мудак попался, — сказала Карина. — Четыре раза на допрос вызывал. Всё ему кажется, что старуха не просто так умерла.

— Когда кажется, креститься надо.

— Я ему так и намекнула, — Карина приоткрывает окно и закуривает сигарету. — Молодой, настырный, карьеру делает, вот и роет землю носом. Хотел с меня подписку о невыезде взять, я еле выклянчила, чтобы не брал, сказала, к больной дочке в Харьков надо съездить.

— О результатах вскрытия что-нибудь известно?

— Ничего не сказал. Вскрытие вещь такая, далеко не всегда показывает ясную картину. Это я тебе как медработник говорю.

— Может, мент на взятку нарывается? Ты же гражданка Украины, типа, зачем тебе лишние сложности.

— Может быть, только платить ему нельзя, напряжётся, неизвестно куда дело повернётся. Я думаю, вот как лучше поступить. Ты мне остаток суммы отдаёшь и я сразу уезжаю домой, наработалась в Москве, хватит. А на Украине меня фиг кто достанет.

— Это самый лучший вариант, — говорю я. — Заскочим на заправку на пять минут, сигареты купить.

— Возьми мои, — предлагает Карина.

— Я к своим привык, мне ещё в туалет надо. Извини, я быстро.

— Я не тороплюсь, — говорит Карина. — Обратный рейс в девять утра.

Я стою в заправочном сортире, ничего не скажешь, достойное место для принятия решения. Предположим, я ей поверил. Думаю, эта сука кожей почувствовала опасность, не зря про секс заговорила, тоже мне, королева красоты. Давай разойдёмся полюбовно, ты же не окончательная тварь, чтобы убить женщину, которую только что трахнул. Похоже, старуха рассказала ей не всё. А если это обыкновенная игра, чтобы затуманить мне мозги. Когда в следующий раз она потребует деньги, её не удастся вытащить в Челябинск. Будет ли он, этот следующий раз?