На приближение мандарина семейство Дабо никак не отреагировало — не велика важность. Но появление Наруги махом взвинтило нервы у инициатора этого безумия — с первого взгляда опознала она главного урода.

— Ты кто? — сухо поинтересовалась госпожа Таноль.

— Сын Жакоба Дабо, которого твои!..

— Я в курсе, — оборвала она назревающую склоку. — И в честь этого скорбного события ты решил устроить массовое самоубийство?

Невысокий щупловатый крендель — прямо копия Вастера Дабо — раздулся и покраснел от злобы. Несколько мужиков тоже зыркали многообещающе грозно, но пока пребывали в адеквате.

— Ты! — с ненавистью выдохнул ей в лицо сорвавшийся с катушек придурок.

И бросился на неё, замахнувшись ножом. Наруга поймала его кисть, вывернула, подсекла, ткнула мужика мордой в землю. Он взвыл, выпустил нож и распластался на пузе, отпущенный на свободу. Наруга отошла, ожидая, когда противник всласть изругается и поднимется. Едва он, пошатываясь, разогнул спину, она вполне миролюбиво предупредила:

— Ещё раз дёрнешься, прикончу. Кстати, твой папаша стрелял в моих подруг, но не преуспел. У вас, кажется, массовая амнезия. Вы позабыли, что мы берры. А также тот незначительный факт, что поселенцам с этой планеты ходу нет.

— Враньё! — бросил кто-то из набычившихся мужиков, что сдержали свой порыв помочь новому главе семейства.

Их было-то всего около двух десятков. При них с десяток женщин, несколько подростков и пара совсем маленьких детей. Вот на них-то совесть Наруги и споткнулась, когда она совсем уже, было, решила, что её миссия выполнена. Мрачно косясь на крохотную белобрысую девчушку, прижавшуюся к груди такой же белобрысой испуганной молодой женщины, она взбеленилась:

— Никаких дискуссий! Обман это, или правда, мы узнаем опытным путём! Но сначала в воздух поднимутся только мужчины. Те из вас, кто желает лично убедиться в правоте слухов. Ваши женщины улетят отсюда лишь после того, как вы достигнете орбиты.

— Ты не смеешь!.. — попытался вякнуть ещё кто-то из мужиков.

— А иначе, — прошипела Наруга сквозь зубы, — я просто убью вас. И можете жаловаться на меня в аду, кому хотите. На этой же планете вам не найти на меня управу. Кто-то сомневается?

Сомневающихся в столь неприкрытой наглой угрозе не оказалось. Танолиха и во внешних-то мирах успела прославить, а уж тут-то. На оборотня и вправду не найти управы даже у вожака. Тем более на их бабу, за которую берры загрызут всех поселенцев — в это людям как-то смутно, но верилось. Поэтому, когда Нар подрос и защёлкал зубами, они безропотно двинули к вожаку берров, дабы выразить ему свою волю — все пятеро решившихся рискнуть шкурой. Прочие мужики — Наруга так поняла, что это приёмный народ — остались с женщинами дожидаться: выгорит у бунтарей этакое дело, или их отпоют скопом и вернуться домой. Что-то как-то не горели они страстным желанием покидать планету — явственно ощущался исходящий от них массовый настрой. Тем лучше: инициаторов суицидальной затеи прикончит планета, а остальные отправятся… Куда им вздумается. Она даже не против принять их в Таноле, ибо в долине Бирна их точно завернут. А славянские консерваторы и слушать не станут. Она же не позволит погибнуть тем, кто не заслуживает подобной участи.

В тёплой компании переговорщиков всё было по-старому. Гости что-то попеременно зудели — вожак их молча игнорировал. Деловитый Игнат Фокин как раз закончил что-то царапать в обычном блокноте пластиковых листков обычной ручкой. Анахронизм, но кое-кто, бывало, пользовался — вот и тут пригодилось, поскольку более привычные устройства для ведения документации сдохли. Господин Фокин протянул блокнот с ручкой Нутберу — тот пробежался глазами по короткому тексту протокола переговоров. Неловко подцепил ручку и вывел корявыми буквами своё нынешнее имя. Далее блокнот подсунули гостям. Эмма Вигинс принялась стрелять глазками в спутников, дескать, никакой инициативы с моей стороны. Тайлер Эванс пренебрежительно отмахнулся от сомнительной чести подписаться под собственным провалом. А Липман вслух огрызнулся, мол, идите вы все.

Игнат Фокин вопросительно посмотрел на вожака берров — тот даже не шевельнулся. А вот Дубль-Нут заворчал и приподнял голову. Сотня метров расстояния нисколько не умалила произведённое впечатление, и гости насторожились. Медведь же медленно поднялся и вразвалочку поковылял к партнёру. Да ещё и в росте попутно прибавил позёр. Дубль-Бро также не остался в стороне, нагоняя старого дружка и на дистанции, и в габаритах. Первым сдался рисовщик Эванс: поспешно выхватил блокнот из рук Фокина и накарябал свою подпись. Эмма Вигинс крепилась ровно до того момента, когда две громадных туши чудовищ нависли на их пятачком жизненного пространства. Затем изобразила вынужденную покорность под гнётом сокрушительных обстоятельств и подмахнула протокол. Липман проигнорировал и эту демонстрацию силы, что, впрочем, уже не влияло на результат.

Потом остальные берры с салихами оторвались от учинённого в полевых условиях банкета — даже Гет принял участие в спонтанной попойке под весёлый трёп со старыми знакомцами. Пока забулдыги оставляли в протоколе следы своего присутствия на переговорах, Фокин уже что-то кропал во втором блокноте. Для чего он, интересно запасся этими пережитками старины, отправляясь в первый вояж на Проклятую планету — подумалось Наруге. Знал о делегации европейцев и просчитал ситуацию? Или же намеревается задокументировать договор с беррами, чего сроду не бывало. Здесь сложившиеся партнёрские отношения держаться лишь на честном слове. До первого прокола, так сказать.

Нутбер остался верен себе. Притащившихся к нему представителей удирающего с планеты семейства он не удостоил даже взглядом. Но вынужденно поинтересовался:

— Вы самостоятельно приняли решение покинуть планету?

— Да, — глухо ответил ему глава семьи, вжав башку в плечи.

Он ещё по пути сюда растерял все бурлящие в нём чувства, кроме страха перед вожаком оборотней.

— Вы настаиваете на своём решении? — продолжил Нутбер.

— Да, — выдавил Дабо, зыркая на родичей.