Одним личным дневником теперь не обойтись, и Карина вспомнила о мудрой подруге, а Валентина была еще не в курсе об изменениях в жизни Карины. Или не хотела быть в курсе, потому что она отказала, когда Карина просилась на ночлег в день выселения из общежития, сославшись на то, что у нее запланированные гости.

До дома подруги Карина решила идти пешком. По пути заготавливала речь: что она расскажет о своих злоключениях?..

— Разувайся, проходи на кухню, я поставлю чайник, — скептически оглядев Карину, Валентина добавила: — Нет, я достану, пожалуй, чего-нибудь покрепче.

Карина была очень благодарна подруге за чуткость и за то, что без лишних слов, только по одному взгляду, она всё поняла.

Валентина достала фужеры и нарезанный сыр. Разлила виски, который привезла из-за границы, для специальных дорогих гостей, и приказала:

— Пей!

— Ничего не хочешь спросить, узнать?

— А зачем? И так все видно.

— Ты — ведьма, не иначе! — пошутила Карина.

— Нет, девочка моя, это просто опыт. Когда-то он и у тебя будет, и ты сумеешь читать людей без слов.

— Вряд ли, — усмехнулась Карина.

— Будешь, будешь, не сомневайся, просто дай себе время. Жизнь тебя научит. Вот уже первые уроки начались. Но, правда, болезненнее, чем я предполагала. Но ты сильная, ты должна справиться.

— А почему ты решила, что я сильная? — у Карины даже глаза зажглись, ибо она считала себя слабой и лишенной гордости, и слова Валентины приободрили.

— Сильная! Это я тебе говорю. Пройдешь этот путь — убедишься. А теперь пей, и можешь рассказывать.

Женщины чокнулись фужерами, выпили, и несколько секунд никто не решался заговорить.

— Давай я начну, — предложила Валентина.

Карина благодарно кивнула.

— Он оставил тебя в самый неподходящий момент. Именно тогда, когда тебе больше всего нужна поддержка. Он сказал, что у него есть обязательства, что он в долгу перед женой и что для него самое святое — это дети. Что он обязан довести детей до полного взросления, хотя им уже восемнадцать или около того, и что будет подонком, если бросит жену на старости лет, потому что она посвятила ему свою жизнь. Дальше продолжать?

— Да, все типа того, — грустно согласилась Карина.

— Собака! — произнесла Валентина и налила еще виски, — но, как не прискорбно, это классика жанра, называется треугольник.

— Я его понимаю… — начала Карина.

— Всех-то ты понимаешь! Наивная и глупая девочка! А он тебя понимает?! Ты пытаешься включить в себе адвоката. А зря! В этом твоя ошибка. Он, завязывая с тобой отношения, воспользовался твоей доверчивостью, открытостью, молодостью. Он поиграл с тобой, как с игрушкой, а теперь ему понадобилось отучить тебя от себя, потому что ты стала ему в тягость и за тебя нужно нести ответственность. Карина, принимай правду-матку! Если я тебе этого не скажу — тебе никто этого не скажет. Потому что людям до тебя нет никакого дела!

Внимательно изучив Карину и убедившись, что та адекватна, подруга продолжила:

— Редкий мужчина будет отрубать красиво и безболезненно, да. Я таких не видела в своей жизни. Так и этот не исключение. Решил оставить тебя одну выплывать.

— Он действительно по-другому не мог, — защищала своего Бога Карина.

— Ты святой наш ангел!

— Я люблю его! — Карина не выдержала и расплакалась.

— Бедная девочка! — сочувственно произнесла Валентина. — Я не хочу тебе говорить, мол, я предупреждала, я не хочу проехаться, как танк, по твоим чувствам, но пора тебе уже повзрослеть и посмотреть на мир без розовых очков. До чего он тебя довел?! И, если ты сейчас с ним останешься, то я не знаю, где твоя гордость и самоуважение.

Они выпили еще по пятьдесят грамм виски.

— Мало того, что он бросил меня резко, без предисловий, в один момент, он еще и не разрешает вернуться к мужу, — наконец, смогла говорить Карина.

Валентина закрутила фужер в руках.

— Ха, он еще и разрешать тебе должен? Сам вернулся в теплую постель, к жене с пирогами, не хочет окончательно потерять авторитет у своих детей, врет всем напропалую, а тебе еще и разрешения на что-то должен давать?

— Я его не послушала, я вернулась к Кириллу.

— Ну, хоть в чем-то ты его не послушалась! Извини, Карина, но мне Кирилла тоже жаль. Он ничего не знает о вас?

— Нет. Ничего не знает. И я не могу ему признаться.

— Не говори пока. Потом когда-нибудь расскажешь, если сочтешь нужным. Если добрые люди не расскажут ему раньше тебя. Он из тех, кто никогда тебе не простит измены. Ему лучше и проще жить во лжи и в иллюзиях. Правда его убьёт. Пожалей его.

— Но ведь, по сути, я ему не изменяла! — слегка захмелев, сказала Карина, — я ведь выходила замуж, не закончив старые отношения, и он знал, что я выхожу за него, не любя.