Карина и сама однажды поняла, что перегибает палку. Светофор переключился на предупреждающий «желтый». Казалось, Карина научилась управлять этим прибором. Идти ей по-прежнему некуда, а хотелось убежать от родителей мужа, газанув изо всех сил на запрещающий «красный». Тем более что с Ильей они стали видеться реже из-за наступивших холодов: прятаться от людских глаз становилось все сложнее, да и хотелось получить комнату в общежитии, а для этого надо соответствовать статусу примерной жены. И Карина, увлекшись работой, едва волочила ноги после насыщенного трудового дня. Общение с большим количеством людей изнуряло Карину, и вечерами не хотелось никаких конфликтов.

= = =

В один из октябрьских вечеров Карина затемно возвращалась с работы, и что-то ее задержало у входа. Достав ключ, она не стала вставлять его в замочную скважину, потому что услышала шум за дверью. Говорили громко, и слышно было каждое слово.

— Ты — больной на всю голову! — кричал грубым голосом в кои-то веки трезвый Петр Андреевич.

— Не твое дело, я сказал! — огрызался Кирилл.

— Да она гуляет, я тебе это говорю! Да проснись ты уже, мужик ты или кто?!

— Я сам знаю, что делать! Не вмешивайся не в свое дело!

— Как знаешь, идиот! Я тебе добра желаю! Тебе баба изменяет, а ты делаешь вид, что не замечаешь! Ты знаешь, а она права в том, что ты — сопляк! Я слышал ваши споры. Она права, ты — размазня! Мне стыдно, что я вырастил такого сына! Мне стыдно, что у меня сын — не мужик, а слюнтяй!

— Наша жизнь тебя не касается!

— Дуррраааак, круглый дурак. Тьфу, мне противно на тебя смотреть!

— Так не смотри!

— А как мне не смотреть, если все происходит на наших с матерью глазах?! Вот где она сейчас, где?! На часы посмотри! Время — десятый час вечера! Какая женщина так поздно работает? Почему ее нет дома? Кир, я тебе точно говорю, я знаю баб как облупленных, у нее кто-то есть уже давно. Очнись ты уже! У тебя что, совсем нет гордости и мужского достоинства?!

— Откуда это ты знаешь про баб, папочка? — вмешалась Анна Сергеевна.

— Я жизнь прожил, мамочка! Как-никак мне сорок пять лет уже! — кривляясь, ответил Петр Андреевич.

— МамА, скажи хоть ты ему, — устало произнес Кирилл.

— Что я скажу, сынок?

— То, что я ее люблю! Вы понимаете это? Люб-лю!!! — выкрикнул Кирилл.

— Знаю, Кирюша. Но отец прав. Я давно все вижу и подозреваю. Да и расходились вы уже, на целое лето почти, потом она к тебе вернулась… Мы подумали, что у вас все наладится. Но становится только хуже с каждым днем. Не любит она тебя. Любит она, Кирюша, только себя и тешит свое эго твоей любовью. Она — эгоистка! Поверь моему наметанному глазу. Я не могу тебе сказать с уверенностью, не пойман — не вор, но моя материнская интуиция подсказывает, что у нее кто-то есть, и она тобой просто крутит.

— И ты туда же? Я думал, хоть ты меня поддержишь, мать.

— Я бы с радостью. Но мне больно на тебя смотреть. Ты был веселым мальчишкой… пока не встретил ее, и вы не поженились.

— Мама, я люблю ее… — печально сказал Кирилл.

— Ох, сынок… Не такую тебе жену надо. Я тебе с самого начала это говорила. Она всегда будет жить только для себя. Ты не сможешь ей дать того, что она хочет. Слишком свободная она! Тебе нужна жена попроще. Мне жалко тебя. Ты изменился, снова начал много курить, ты ждешь ее, как собачка своего хозяина. Того гляди, запьешь.

Карина подумала про себя: «Ну да, конечно, все беды — от женщин, как же! Из-за женщин мужчины начинают пить. У тебя у самой муж — алкоголик. Ты сама себе, дорогая свекровь, можешь честно признаться, что он стал пить из-за того, что ты плохая? Так что если ваш дорогой сыночек запьет, то виновата будет генетика! Дело явно не во мне».

В квартире на несколько секунд замолчали. Карина хотела войти, но разговор продолжился.

— В общем, Кирюша, тебе решать, конечно. Если у тебя есть гордость и самолюбие, то ты должен что-то предпринять.

— Что, мама? Побить ее, к батарее привязать? Из дома не выпускать, запретить работать, что?

— Не знаю… — тяжело вздохнула Анна Сергеевна, — но хотя бы откровенно поговорить.

— Как? Что я у нее спрошу? Типа, дорогая, у тебя есть любовник? Ха-ха-ха.

— Не прямо, конечно, придумай, как поаккуратнее. Иначе будешь жить во лжи. И, как правильно говорит папочка, станешь рогоносцем.

— Вот-вот! — поддержал Пётр Андреевич.

— Попробуй подобрать слова, — добавила его жена. — Поговорить вам нужно обязательно и подумать, как дальше жить.

Разговор прекратился. Карина постояла еще несколько секунд и только потом открыла дверь. Вышел Кирилл и грубо спросил:

— Ты где была?!

— На работе, — устало ответила Карина.

Из комнаты вышел отец Кирилла.

— Где ходим, уважаемая невестушка?

— На работе, — совладав собой, спокойно ответила Карина.

Из кухни, сидя на табуретке, как всегда, в стареньком потертом халате, который в пору бабушкам, но не женщине сорока двух лет, держась за сердце, на них смотрела Анна Сергеевна.