— Теперь я это знаю.

— Но любовь зла, да. Понимаю. Но… с другой стороны… браво мужику, знает толк в девушках.

Карина опустила глаза.

— А как твой муж пережил?

— Не знаю. Он не раскрывает своих чувств. Иногда кажется, что слишком легко даже, по его словам я — икона и божество. А иногда кажется, что страдает. Но мне, честно, все равно. Я настолько измотана происходящим, что мне не до жалости к другим. Даже если это звучит и эгоистично. А еще он и его предки называют меня стервой.

— Да ну! Какая ты стерва? Ты — ангел. Жаль, что ты не можешь быть со мной. Вот впервые встретил девушку, которая мне пришлась по душе… а она не может быть моей, потому что тебе не нужен такой, как я.

— Правда, приятно это слышать. Я думала, хороших парней уже не осталось. Всем что-то надо от нас.

— А знаешь, есть такое чудодейственное средство — покричать называется? Это когда просто выходишь в чистое поле и начинаешь орать, во все горло. Орешь до хрипоты, пока силы не иссякнут. Выходит вся боль, и ты чувствуешь свободу и прилив сил.

— Ого, ты в таких вещах разбираешься! — удивилась Карина.

— Ну да. А с виду и не скажешь, да? — засмеялся Вадим. — Это я только выгляжу простачком. А сам втихаря психологическую литературу почитываю. Иногда так сажусь в машину и уезжаю. Не курю и не пью с тех пор, как моя девушка вышла замуж. Я тогда пил неделю, сигареты чуть ли не ел, заработал гастрит, но потом всё бросил. Такие дела!

Карина очень удивилась. Интересно, оказывается, слушать откровения других. Оставалось не более чем пять километров до Могилева. Карина планировала доехать до вокзала и на последнем автобусе уехать к Кате. И вдруг заглох мотор, машина дернулась и остановилась.

— О, черт! — выругался Вадим. — Неужели опять? И вот только что после ремонта, а!

Он вышел, открыл капот, что-то там пошерудил. Время шло, оставался всего час, и Карина тоже вышла из машины.

— Возможно, ей надо немного постоять, пусть остынет. Морозы, все такое, пусть она пока постоит, а мы с тобой проведем терапию, как я тебе рассказал. Давай покричим?

Карина засмущалась.

— Не знаю. Как-то неудобно, стыдно, что ли.

— Да ладно тебе, не бойся. Я тебе помогу. Смотри, я начинаю.

И Вадим заорал, как зверь. Все это было странно и неожиданно, и вдруг Карине стало страшно. Она сделала шаг назад, Вадим приблизился к ней. Карина заорала — то ли от страха, то ли от накопившихся негативных эмоций. Она завизжала так, что Вадим прикрыл уши ладонями.

Когда она пришла в себя, стало так тихо, что был слышен каждый хруст ветки; лес — совсем недалеко. Карина расплакалась. После крика потекли слезы. Вадим подошел вплотную в девушке, обнял ее за плечи.

— Вот. Вот этого эффекта я и ожидал. Видишь, сколько боли в тебе было?

Карина отшатнулась от парня, но он прижал ее к себе. Карина впервые плакала при ком-то.

— Да не бойся ты! Не маньяк я!

И тут Карина сдалась. Она хотела, чтобы кто-то ее пожалел, и Вадим этим воспользовался. Он был не намного выше, но крепкого телосложения, взял ее в охапку и, наклоняясь к ее губам, впился в них. Карина поддалась — то ли потому, что другого выхода не было, то ли потому, что и правда желала, чтобы ее приласкали.

Вадим на секунду пришел в себя.

— Извини, я не должен был этого делать. Я напугал тебя?

— Пойдем в машину.

Парень попробовал завести машину, и всё получилось. «Слава Богу! Успею еще на автобус. Если не успею, то не знаю, что делать. И Кате позвонить неоткуда» — только Карина обрадовалась, как Вадим выключил мотор и вышел из машины. Карина не поняла, что происходит. Вадим открыл заднюю дверь, откуда-то достал одеяло и постелил его.

— Выходи! — Карина заметила, что его голос изменился.

— Зачем?

— Ты не поняла еще?

— Но ты же… ты же сказал, что ты не из таких. Я тебе поверила.

— Выходи! — сухо повторил Вадим.

Карина вышла. Вадим делал вид, что боролся с собой, но так и не поборол обычную похоть…

Она осталась на обочине, а Вадим уехал. Девушка присела на корточки и горько расплакалась. «Что делать? Уж лучше бы с Ильей поехала. Сволочь он, но с ним, по крайней мере, безопасно. А теперь в темноте… до города далеко. Ни одной машины, ни одной души… да и страшно. Можно ли кому-то еще верить? Мужчины — пользуются, женщины — предают. Вот это и есть жизнь?»