— Нет… — сдулась она, ссутулившись, расслабившись, — Мамаша поскупилась… имя мне дать…

— Будешь Оелла!

— Что за Оелла? Не слышала про такое имя!

— Это на древнем языке междуморцев — огонек. Вот как тот, что я тебе дал.

— Огонек! — девочка повеселела. — Пожалуй, пойдет… Оелла… Оелла. Оелла! Оелла…

Она повторила свое новое имя еще раз двадцать, то ли смакуя его звучание, то ли просто запоминая, чтобы не забыть.

— Ну что? Пошли, накормлю тебя, одежонку тебе справим и подумаем, что с тобой делать…

Джай протянул руку, и девочка, поколебавшись мгновение, вложила грязную ладошку в его раскрытую ладонь.

— А как ты узнал?

— Что?

— Ну, что я в бочке… что мне… плохо…

— Я же Астри Масэнэсс, Оелла!

2

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Тирайка и город Брас.

Ливио Танэль выглядел взволнованным. Он нервно потирал руки, облизывал губы, то и дело подскакивал, подходил к окну и выглядывал, ожидая его — Джая, вернее Иниша Хатэма, которым Джай назвался. Он опаздывал. Но Оелла заняла гораздо больше времени, чем он думал. Купца Джай видел, призывая Дар Пророка.

За те четыре часа, что прошли с момента ее исцеления, они побывали в швейной мастерской госпожи Кичиниц в городе Тирайка. Два года назад Джай спас ее взрослого сына от напавших на того разбойников, за что женщина была безмерно ему благодарна. Госпожа Кичиниц понадобилась ему, чтобы помочь отмыть и одеть девочку, и теперь Оелла — чистенькая, в светло-голубом платьице, с отращёнными Джаем до пояса блестящими волосами выглядела принцессой. Если бы к тому же убрать хмурое и настороженное выражение с ее лица…

— Какая красавица! — всплеснула руками госпожа Кичиниц. — Прям — княжна!

— Бунш там остался… — ныла в ответ девочка.

Буншем звался ее верный пес, оставленный в Транасе. Джай тоже считал, что друзей даже тех, что с четырьмя лапами — не бросают, но притащить к доброй женщине кроме лохматой грязной девчонки еще и огромную, не менее лохматую и грязную псину — было бы слишком.

— Вернемся мы за твоим Буншем, — заверил он, хотя еще не придумал даже, куда деть саму девочку.

Ее внешность кардинально изменилась, но манеры остались манерами уличной бродяжки, да и характер у нее — не подарок, как успел уже убедиться Джай за эти четыре часа.

В Транасе ожидал еще один его подопечный — Скайси, который тоже мог выкинуть что угодно. Не умеющий контролировать Дар и не очень спокойный Огненосец может быть опасен для девочки. Скайси, конечно же, никогда не причинит ей зла умышленно, но это может выйти случайно — как тогда с Адонашем.

Джай еще раз окинул испытывающим взглядом девочку, на мгновение задумавшись о том, не попросить ли госпожу Кичиниц присмотреть за малышкой пару дней, но заметив, как вытягивает Оелла ловкой ручонкой монетку из кармана хозяйки, пока та поправляет складки на ее новеньком платьице, сразу же отказался от этой идеи.

— Пойдешь со мной! — решительно сказал он, беря ее за руку, на ходу не менее ловко, чем юная воровка, извлекая ту же монетку из кармашка Оеллы и возвращая назад в карман Кичиниц.

— Куда? Опять будем прыгать в туман? — это она так о перемещениях.

— Да!

— Славно! За Буншем?

— Нет! Бунш подождет! Спасибо вам, госпожа Кичиниц, за беспокойство, я оставил вам огонек в шкатулке для украшений.

— Ой! Да зачем же! Господин Масэнэсс! Я перед вами в долгу! Может, останетесь, еще погостите? Или девочку оставьте… Такая милая девочка!

Возникший при этих словах оскал на лице Оеллы, который, должно быть, нужно было считать улыбкой, милым назвать было трудно.

Джай вздохнул, отрицательно покачал головой, призывая туман перемещений. Ливио заждался.

Появившись в тихом месте за «Чашей победы», Джай повел Оелу к питейной, на ходу давая рекомендации:

— Слушай внимательно: не вздумай называть меня Астри Масэнэсс при этом господине. Я — Иниш Хатэм. Запомнила? Я твой… отец. Иниш Хатэм. А ты Оелла Хатэм. Все запомнила?

— Запомнить-то запомнила. Только зачем мне это? Ты меня накормил, одел, спасибо, конечно, но я хочу домой! И если честно, то одежду ты выбрал дурацкую! Ну, скажи, зачем мне это платье? На нем уже через час будут все пятна видны! К тому же — оно длинное, станет за все цепляться! К тому же — девчоночье!

— А ты какое хотела?

— Я хотела бы штаны да сорочку, да теплую куртку! Да ботинки! Вот чего бы я хотела! А еще, если бы ты не тратил искры на всякие пироги с вишнями и на пирожные с кремами, а отдал деньги мне — я бы на них месяц жила! И волосы эти!.. — девочка провела рукой по своим шелковым локонам, и делала она это не с раздражением, какое хотела показать, а с сожалением и нежностью, — К чему они мне? Меня так никто не примет за мальчика. И путаются они… и расчесывать их нужно… а я… не умею… Вот ты сам — Мастер Силы ведь? А волос не носишь — неудобно значит! Где я в бочке своей буду волосы эти расчесывать?