Глядя на вещи под данным углом зрения становится понятно, что наши орудия труда – не нынешние, разумеется, а первобытные – есть лишь замена или компенсация того, что есть у других животных. Т.е. они являются и клювом, и лапой, и клыком, и желудком, и шерстью, и многим чем ещё просто в силу того, что все эти приспособления у нас отсутствуют из-за нашей физиологии. Мы в принципе не можем без них обойтись, и это позволяет нам перейти к вопросу о нашем воздействии с их помощью на свою среду обитания.

Приведённые – и не только они, на это уже не раз обращалось внимание – иллюстрации показывают, что любое животное так или иначе влияет на то, во что оно помещено. Человек в этом ряду, естественно, не представляет собой никакого исключения, но полностью подтверждает правило. Нам необходимы эти инструменты вовсе не для того, что трансформировать этот мир – отчасти да, но не ради самих изменений – но для того, чтобы выживать, причиняя ему при этом некоторый урон и навлекая на него определённые метаморфозы, но то же самое делают и все прочие.

В этом отношении данное оборудование витально и равносильно тем частям тела других видов, которые позволяют им справляться с основными задачами, стоящими перед ними. Т.е. изготавливая его мы не преследуем целей тотального или даже поверхностного преобразования действительности, но всего лишь пытаемся получить то необходимое, что нужно нам для удовлетворения наших потребностей. Чего-то сверх этого у человека не было подавляющую часть его пребывания на этой планете, потому что в том не было никакой нужды, а, значит, не было и стремления получить больше.

В некотором смысле это слабо вяжется с тем, что мы знаем о прогрессе культуры. И вправду, около пятидесяти тысяч лет назад – даты зависят от того, что именно мы подразумеваем под соответствующими артефактами, а, кроме того, они постоянно меняются вследствие новых открытий, как бы то ни было, но порядок цифр вряд ли сильно изменится в ближайшем будущем, да и вообще на то нет особых оснований, но ничего, конечно, исключать нельзя – происходит своеобразная революция на этом поприще, и некоторые исследователи считают, что именно в то время появляются настоящие люди. Свидетельством тому служат настенные росписи, фигурки, музыкальные инструменты и прочие артефакты, которые явственно говорят о том, что их обладателями и творцами были такие же, как и мы, люди.

Проблема с такой аргументацией – помимо того, что она не учитывает постепенности изменений и улучшений, а также эмерджентности многих состояний и событий – состоит в том, что эти свершения не транслировались в какие-то дополнительные материальные блага, а то и вовсе сказывались на них негативно. Очевидно, что для того, чтобы произвести ту же флейту, нужно потратить время и силы, отвлекая их от более насущных вопросов, вроде добычи пищи или обеспечения безопасности, а это не самая хорошая затея. Куда важнее, однако, не это.

Почти не может быть сомнений в том, что язык мы выработали не сами, но получили в наследство от тех видов, которым наследовали. Пусть в те времена – доисторические – мы и говорили мало – в том не было нужды, но гораздо больше опасности – мелодичность и выгодность – скажем, для подражания и приманивания – тех или иных звуков вряд ли укрылась от внимания наших предков, а потому насвистывать что-то или напевать они были в состоянии и без музыкальных инструментов, без которых, между прочим, и сегодня обходится подавляющее большинство. Какой в том был прок не так уж и важно, но существенно следующее.

Не кажется ли вам странным, что прогресс осуществлялся в одних областях, но почти не был заметен в других. Не разумнее ли было использовать ту же дрель – а для изготовления, скажем, флейты было необходимо что-то подобное – не для производства какой-то свистульки, от которой почти не было никакой пользы, но для того, чтобы заполучить более грозное оружие? Зачем иметь бусы или фигурки, если куда критичнее обладание более эффективной дубиной или же более совершенным копьём? Однако судя по всему развитие ограничивалось сферой культуры и за её пределы не выходило. Как же так?

Загвоздка в том, что всё это не очень правомерные вопросы в отношении наших предков. Как уже указывалось, мы иначе смотрим на мир – или они не так, как мы. Это для нас больше – это лучше, но так не обязательно должно было быть всегда, более того, так стало совсем недавно. Вследствие того, что всё в природе ищет пути наименьшего сопротивления, по достижении некоего базового уровня удовлетворения потребностей, свои свободные время и силы можно перенести не на изобретение более грозного оружия, но на что-то более приземлённое, а именно на наслаждение. Эксперименты с крысами показывают, что оно важнее даже пищи и секса, а из-за того, что нет оснований верить, что мы чем-то отличается от данных грызунов в этом плане, весьма сомнительно, чтобы в нашей природе было не обращать внимание на последнее. Выражаясь иначе, мы тоже хотели чего-то приятного, и именно к этому в итоге и стремились.