РУДАЯ.

Два дня пронеслись, как единый миг. А Ритка все прикидывала плюсы и минусы, пытаясь из двух зол выбрать третье. Мда, с выбором, в конкретно данном случае, не больно и разгуляешься. Отправиться на поклон папаше, которого в глаза не видала, чтобы стать племенной кобылкой для какого-то надутого индюка. Или рискнуть, ставшим уже родным, телом. Пустошь — это не приятная прогулка по парку. Это риск, риск и, еще раз, безумный риск. Что уж говорить про Запретные земли. И если они умудрятся пройти Пустошь, то что будет ожидать дальше? Никто не знает, потому что просто некому об этом рассказать.

Тигрис планировал отправить её завтра с подобающим случаю сопровождением. То есть охраной и личной горничной. Ибо драконице её ранга не подобает путешествовать одной.

— Что, папенька заругает?! А ничего, что я в мужском гарнизоне воспитывалась, а не в пансионате для благородных девиц? — горячилась Ритка.

— Не ерничай! — строго осадил Наставник, — Нужно будет и в карете поедешь.

— А ты?

— Я приеду позже. Мне надо проводить экспедицию, да и здесь дела еще не все переделаны.

— Ох, что-то ты темнишь.

— Есть немного, — улыбнулся Тигрис, — Но ты девочка уже большая, никто и не догадывается на сколько. Справишься сама. Много вещей не бери. Гардероб отец тебе обещал обновить.

— Угу, стыдно нищебродку важным дяденькам-драконам представлять, — вставила-таки Ритка очередную шпильку.

Взгляд Наставника вновь стал укоризненным.

— Ну, хорошо, молчу и собираюсь, — подняла она руки в примиряющем жесте и напевая себе под нос непристойную гарнизонную песню, удалилась.

Комната встретила её раскрытыми дорожными сундуками и присутствием Дезире, которая шустро упаковывала её нижнее белье и чулки.

Так вот кто будет горничной. Ритка предпочла бы мужиковатую Магду этой ветренной особе. Да и на всегда оживленном, смазливом личике Дейзи читалась печаль.

— Вижу, ты тоже не рада поездке?

— Я бы предпочла остаться.

— Конечно же ради красивых, синих, драконьих глаз.

— Ой, Вы тоже заметили их? Это самый красивый мужчина на свете. А какой он в постели!

— Всё, всё, уволь меня от таких подробностей.

— Простите меня, Леди, — будто бы спохватилась эта вертихвостка, хотя в её взгляде можно было прочесть извечное женское превосходство тех, кто уже вкусил запретный плод.

Тут Риткино воображение подсунуло довольно четкую картинку будущего. Вот она среди множества благовоспитанных дам, отличающихся от Дейзи только высокими титулами, да богатыми шмотками. И вот они так же, как её горничная, шепчутся о том, кто из местных щеголей хорош в постели и смотрят на нее с жалостью и превосходством.

Ритка никогда не заведет интрижку на стороне, потому, что замуж выйдет один раз и на всю жизнь. И только за того, кого выберет сама. Уж лучше короткая жизнь, полная опасностей и приключений, чем золотая клетка по чей-то прихоти.

— Спасибо, Дейзи!

— За что? — удивилась девица.

— За окончательный выбор, — усмехнулась Ритка, радуясь, что рядом с Дезире долго она не пробудет.

Оставив сборы ненужного ей скарба на горничную, Ритка отправилась провести исследование гардероба двух драконов. Все-таки теперь придется этих олухов брать под свое крыло, иначе и минуты не протянут, переступив границу Пустоши.

КЕННЕТ.

Старик Лекарь не обманул. Такой Дар большая редкость, тем более среди полукровок. Голос вернулся. Каркающий и неуверенный, он быстро восстанавливался. Кеннет, едва вспомнивший его звучание, по привычке забывал им пользоваться. Старик же настаивал на его постоянном применении. Чтобы тренировать задеревеневшие связки, разрабатывая их.

Вот и сейчас он стоял перед зеркалом, как какой-нибудь тенкель- попугай и бесконечно повторял буквы и слоги.

Надо не забыть поблагодарить Лекаря. Его энергитические коктейли так же дурны на вкус, как и на вид, но поставили на ноги за считанные часы.

Поблагодарить старика конечно требовалось, только что-то подсказывало, что денег тот не примет. А больше предложить ему было нечего.

В дверь постучались.

— Легок на помине, — усмехнулся дракон, почуяв запах Лекаря, — Входи.

Войдя, полукровка не стал церимониться. И правильно. Лишних расшаркиваний Кеннет не любил, для этого были придворные франты.

— Я отправляю Рудую к отцу и даю Вам возможность отблагодарить меня за лечение.

— Я готов помочь чем смогу, но причем здесь Рудая? При дворе меня не будет и прошение императору передать не смогу.