– Плачешь, мокрица!
– сказал Борис.
– И ты? И ты, Коля? По лицу Коли скатилась одинокая, но довольно крупная слеза. Борис не плакал.

– Пойдем к морю, - сказал он тихо и тяжело вздохнул.

Море навеяло на них теплую целебную дрему. Вода до самого дна просвечивалась солнцем. На берегу было много рыбаков-любителей. То тут, то там слышалось тонкое осиное пение подсекаемых лесок. На куканы нанизывались десятки бычков. Попадались нередко и ставридки.

Вадя, лежа на спине, наблюдал за далекими рыбацкими парусами. Он думал о дальнем плавании. Мысли Бориса шли в другом направлении. Он думал: "А все-таки "Всевидящее око" не совсем всевидящее. Никогда никакое око не узнает об императоре Веспасиане и дворнике Никите". А Коля дремал, положив голову на руку.

– Коля, - вдруг спросил Борис, - скажи, кто, по-твоему, "Всевидящее око"?

– Не знаю.

– А я знаю. Это Алеша Чижиков. Нина все ему рассказала... Ох, как я ее ненавижу!
– сказал Борис.

Сказал и загрустил.

Не прошло, однако, и четверти часа, как он ласточкой прыгал в воду, с громким смехом нырял и кувыркался, подражая крику парящих над водой чаек.

Коля заплыл далеко-далеко.

А Вадя не купался. Держа в руках комок зеленоватой береговой глины, он что-то усердно лепил из нее: сначала вышел горбоносый, длиннобородый дед, потом голова оленя и, наконец, чертик. Рожица у чертика была грустная-грустная.

5

Была большая перемена. Двор школы с фонтаном в центре и скамьями в тени акаций звенел веселыми голосами. Кто упражнялся на кольцах, кто на турниках, кто просто сидел у фонтана, глядя на жемчужные, бьющие ввысь струи. Фима Линецкий, окруженный малышами-первоклассниками, читал вслух "Пионерскую правду", Женя Сименцул приводил в порядок школьную клумбу, а Валерий Стуржа, страстный поклонник кожаного мяча, подбрасывал ногой свою собственную кепку.

Поодаль, под кроной серебряной оливы, стояла неразлучная тройка. Вид у друзей был необычайно строгий и в то же время таинственный. Борис держал в руках записную книжку и наготове ручку-самописку. Составлялись списки команды будущей водной станции.

– Сименцул?
– спросил Вадя.

– Он может хранить тайну. Я за него ручаюсь, - ответил Коля.

– Одно плохо, - выразил сомнение Коля, - он всегда нянчится со своими кактусами и цитрусами...

– Зато он может плотничать и никогда не хнычет, - сказал Борис.
– Кто за Сименцула? Все!

– Линецкий!
– назвал следующего Коля.
– Он хороший товарищ.

– Верно, - поддержал Вадя.
– И стихи пишет. И дисциплинированный.

– Какой же из него выйдет матрос, если он хочет быть аптекарем?
– сказал Борис.
– Банки-склянки...

– Ладно, не придирайся. Он напишет о нашей водной станции... вступился за Липецкого Коля.

– А плавать он умеет?
– спросил Борис.

– Умеет, - заверил Вадя.

– Что ж, тогда можно, - согласился Борис, правда не очень охотно.
– Теперь Вася Херсоненко?

Вася прошел единогласно. Так же прошел и Шевчук, художник 7-го класса.

Следующим Вадя назвал Валерия Стуржу.

– Он же футболист...
– запротестовал Коля.

– Ничего, что футболист: он сильный, веселый и хорошо ныряет, - сказал Борис.

В список внесли и Стуржу. После этого Вадя, который с веселой улыбкой наблюдал, как Стуржа футболит шапку, сказал:

– А теперь Алеша Чижиков.

Ручка-самописка в руках Бориса почему-то сделала волнообразное движение.

– Алеша? Ну да, "Всевидящее око"!..

Все замолчали и, словно забыв о своем деле, стали глядеть на легкие, прозрачные облака, летящие к морю.

Продолжая глядеть на облака, Вадя сказал:

– Алеша Чижиков, как и мы, мечтает стать моряком... Он смелый.

– Верно, - одобрил Коля.
– Жалко только, что он брат Нины... Но это ничего, я тоже за Алешу!

В конце школьного дня все, кто был внесен в записную книжку Бориса, получили необычайные пригласительные билеты - парусные кораблики, вырезанные из картона.

На борту корабликов мягким зеленым карандашом, ярким, как сама весна, было написано:

"Завтра, в четверг, в шесть часов вечера, ты должен быть на берегу Отрады. Никому ни слова.

Неразлучная тройка".

6

На другой день, к шести часам вечера (правда, до настоящего вечера было еще далеко - вовсю светило солнце), на берегу Отрады стали появляться ученики 7-го класса "Б".

Возле разрушенного рыбацкого домика стояли Борис, Коля и Вадя.

– Сюда, сюда!
– с видом радушного хозяина кричал Борис.
– Сюда, ребята!
– Его глаза, всегда веселые и даже немного озорные, сейчас были серьезные и озабоченные.

Коля и Вадя приветливо встречали товарищей. Подходя, мальчики вопросительно глядели на Бориса.