— Функционально, — поправил он.

— Мило, — упрямо повторила она. Ее внимание привлекло дерево во дворе, с которого свисала шина. — Что это?

— Качели.

Когда она бросила на него озадаченный взгляд, он улыбнулся во весь рот.

— Пойдем, лиса. Пора тебе стать ребенком.

Он выскользнул из машины, и Рене последовала за ним, только чтобы споткнуться об открытое небо над головой. Большое и синее, оно заставляло ее сердце биться быстрее.

«Мне нужно преодолеть этот страх». Никто не боялся всего этого огромного пространства. Она ни разу не видела, чтобы что-то упало с него и ударило людей по голове. Она должна бороться с этим ужасом.

Виктор стоял в нескольких шагах, терпеливо ожидая, протянув руку.

Прикусив губу и не обращая внимания на нависшее небо, которое могло поглотить ее в космосе, если бы гравитация вдруг отказала, Рене подбежала к нему.

Он не сказал ни слова о ее храбрости, но улыбка на его губах говорила сама за себя. Схватив ее за руку, Виктор подвел ее к качелям и жестами и словами объяснил, как они работаю. Сидя на нагретой солнцем черной резине, держась руками за веревку, Рене взвизгнула, когда он толкнул ее.

Она воспарила. Потом упала. Он снова толкнул ее и она рассмеялась.

— Посмотри на меня. Я лечу!

***

Посмотрите на нее. Покрасневшая, с глазами, полными восторга, смеющаяся… Виктор смотрел на нее, абсолютно и полностью очарованный.

Где-то могла взорваться бомба, а он так стоял бы, разинув рот и пуская слюни при виде этого соблазнительного зрелища.

Черт.

Почему это происходит?

Оставив ее качаться, как сумасшедшую, он не спускал с нее глаз, пока перетаскивал коробки с едой и багажом в каюту.

Виктор сомневался, что здесь их ждет что-то опасное, но, учитывая прошлый опыт с Мирандой, ничего не оставлял на волю случая.

В свой последний поход за припасами он вышел из дома только для того, чтобы увидеть, что качели пусты, а лисички не видно.

Незнакомое ощущение, почти паническое, охватило его.

— Рене!

Теплое тело набросилось на него сбоку, и сработал инстинкт. Не успел он опомниться, как прижал нападавшего к земле, но замер, поняв, кто с ним играет в эту опасную игру.

— Что я тебе говорил про меня? — зарычал он.

— Если ты не хочешь, чтобы я это делала, то перестань делать это так весело, — ответила она с ухмылкой. Рене дернулась, но не пыталась сбежать. Его член одобрил ее методы.

— Плохая лиса.

— Разве тебя не должно впечатлить то, что я на тебя набросилась?

Он не мог не улыбнуться.

— Ладно. Я отдам тебе должное. Ты очень хорошо крадешься. Пока мы здесь, может быть, я преподам тебе несколько уроков защиты, чтобы ты могла использовать этот навык.

— Ура!

— Но не сейчас, — сказал он, не в силах удержаться от поцелуя в кончик ее носа. — Во-первых, нам нужно устроиться и поесть. Сегодня тебе понадобятся силы.

— О. Мне нравится, как это звучит! — воскликнула она.

— Вспомнишь об этом позже. — Позже, когда он заставит ее раздеться и попытается заставить трансформироваться.

И нет, это не повод раздевать ее. Он действительно хотел увидеть ее животную форму.

Пока Рене осматривала хижину, Виктор приготовил простой ужин на барбекю: бифштексы с приправой, кукурузу, с которой капало масло, и хрустящий французский хлеб, который он захватил в городе, вместе с другим сюрпризом.

Рене ела с хорошим аппетитом — Виктору это нравилось. Слишком много женщин одержимы своим весом и делают себя несчастными, питаясь как птички. Но Рене… она относилась к еде как к экстазу, стонала от восторга, ела до последней крошки, потирала живот и вздыхала от удовольствия.

Если еда вызывала у нее такую реакцию, то насколько интенсивной она была во время секса? Искушение узнать это было мучительнее, чем ножевое ранение в спину от неудачного военного маневра.

Ужин закончился, посуда была вымыта, и наступила ночь, когда он, наконец, показал ей сюрприз. Рене посмотрела на белую коробку.

— Что это?

— Открой и посмотри.

Откинув крышку, она ахнула. А потом заплакала. Дерьмо.

— Это торт. Для меня, — прошептала она, и слезы покатились по ее щекам.

В коробке был шоколадный торт в мокко, украшенный розовой глазурью и словами:

«С днем рождения, Рене!»

Виктор достал свечи, которые тоже купил, и поставил их сверху, прежде чем зажечь. Затем он — спасибо, болотные боги, что никто этого не слышал — спел «С днем рождения тебя», а Рене плакала.