НАБАТОМ БЬЮ В КОЛОКОЛА! Поэма покаяния
вернуться

Ефремов Борис
Шрифт:

Сергею Есенину

Прочитал я первый том стихов Есенина и чуть не взвыл от горя, от злости. Какой чистый и какой русский поэт.

Максим Горький
Разошлись запоздалые гости.Отогнав нетерпения дрожь,На диван возле шляпы и тростиТы садишься и гранки берёшь.Невесёлое счастье поэтаДушу, будь ты хорош или плох,В книжки вкладывать. Новая, эта —Первый том из намеченных трёх.Но какою щемящею силойТипографские дышат листы! —Не забытою родиной милой,Где в тоске и дома и кресты.Роковыми годами скитаний,Где, взрослея, вскипала душаПротив бритвенных жизненных граней,Каждый шаг свой в крови верша.Сердце ныло, звенело, страдало,Но ему не знаком был страх.Где жестоких прозрений начало?Может, в этих давнишних строках?«Худощавый и низкорослый,Средь мальчишек всегда герой,Часто, часто с разбитым носомПриходил я к себе домой.И навстречу испуганной мамеЯ цедил сквозь разбитый рот:– Ничего! Я споткнулся о камень,Это к завтраму всё заживёт»…Но в далёком незрелом началеИ сегодняшний брезжил день —Во вселенской смертельной печали,Божий свет превращающей в тень.“Как тогда, я отважный и гордый,Только новью мой брызжет шаг…Если раньше мне били в морду,То теперь вся в крови душа”…Били больно, расчётливо, гнусно:«Что ж ты всё о себе да себе?Напиши – вот сегодня искусство! —О российской свободной судьбе.За отжившей свой век деревнейТы не видишь, как новый векВызревает надёжней, чем кремний,Чтоб свободой дышал человек».Но и взглядом ты видел и сердцемСквозь густую словесную тьму,Что свободы скрипучая дверцаОткрывает дорогу в тюрьму.Открывает дорогу в забвенье,Открывает дорогу в ничто.Кто из русских такое смиреньеВ сердце впустит? Смирится кто?И в кремлёвскую волчью стаю,Как великий российский пророк,Ты швыряешь «Страну негодяев»,Главарей посшибавшую с ног.Гэпэушники в пене и в мыле.Всё настойчивей, всё смелейНамекали, пугали, просили:«Извинись перед ними, Сергей!»Мол, одними лишь чувствами дышишь,И от этого скользкая жизнь.А по пьянке чего не напишешь.Извинись, дорогой, извинись!Но обман ты ухватывал чуткоИ бросал им шутя, на бегу:«Я ведь всё-таки Божья дудка.Ничего изменить не могу».И тогда тебе так сказали:«Сам к себе ты излишне строг.Этот год проживёшь едва ли,Подводи, дорогуша, итог».Эх ты, жизнь! Ты и вправду приснилась!И отлит уж для сердца свинец,И сидишь ты, без права на милость,Самый лучший российский поэт.До последней решающей драки,Где ударят сильней, чем под вдох,Надо выправить свежие гранкиПервой книжки из плановых трёх.Пусть твой взгляд уже не увидитЭтой книжки, ведь дело не в том,Но есенинский все-таки выйдетХоть один, но классический том! —Вдруг разбил тишину «Англетера»Ключ, упав из двери на паркет.Вот те раз! – воровская манера?Но не вор там, не вор там там, нет.Дверь пинком хулиганским открылась.Гэпэушники – хуже, чем тать.«Всё б ты, божья свистулька, трудилась.Но пора уж и совесть знать!»И врастяг рукояткой наганаВ переносье ударил главарь.И вскипела смертельная рана.Вкус железа во рту, как встарь.И уже прошептал ты не маме,А в чужой и хохочущий сброд:«– Ничего! Я споткнулся о камень,Это к завтраму всё заживёт».Процитированы строфыиз стихотворения Есенина«Всё живое особой метой…»

Экспромты

1
О РУСЬ! СОЖЖЁН ТВОЙ ТРЕБНИК…
О, Русь! Сожжен твой требник,Безумцы правят бал.Очередной волшебникТебя околдовал…
2
РОССИЯ – ЭТО НЕ МОСКВА…
Россия – это не МоскваИ не пути, Кремлём указанные,А это Божии слова,В начале Новой Эры сказанные. 30.05.12 г., день
3
РУСЬ! РОССИЯ!
ТОНЕШЬ ТЫ В РАЗВРАТЕ…
Русь! Россия! Тонешь ты в разврате.А вокруг цветение и синь.Помолись за нас, о Божья Мати!Ты прости грехи нам, Божий Сын! 30.05.12 г., день

Стихи о всеобщем терроре

Когда святой порыв к свободеТеррором по кремлёвской модеДержавный объявляет хлыст, —По сути, по своей природе,Он самый главный террорист.Когда над нацией изгоевКровавый занесён топор, —Скажите, что это такое,Как не разбой и не террор?И если снова брат на брата,И ложью кровоточит жизнь,И крахом будущность чревата, —То это ли не терроризм?В стране, где душно и нечисто,Где не видать сквозь ложь ни зги,Мы все для власти террористы,Изгои, нелюди, враги.Как пасынки в округе отчей,Уже отвыкнув от зарплат,Бастует террорист рабочий,Бунтует террорист солдат.И, новой ложью одурманен —И на земле, и без земли —Пьёт водку террорист крестьянинВ своей отверженной дали.И, кланяясь прохожим низко,На леденящем сквознякеСтоит старуха террористкаС подачкой нищенской в руке.

Когда опустится рука…

Когда опустится рука,Когда померкнет тайна слова,Я собираюсь в путь.Я сноваК себе иду издалека.О, этот путь себя к себеЧерез ошибки и паденья,Как сквозь ночные наважденьяК огнюв возникшей вдруг избе.И вот я вновь в родном краю,За расставание повинный,Под белой вьюгой тополинойНа берегу рекистою.И, поднимая над бедой,Река за всё меня прощает.И очищает,очищаетСвоей прозрачною водой.И, как в былые времена,Я полон свежих сил.И сноваТаинственно мерцает слово,Как светлый камешек со дна.

Не нравится служить народу?

Шесть лет молчала муза…

Шесть лет молчала муза,Шесть вековечных лет.Советского СоюзаУже в помине нет.И только кровянистоЗнамёна той страныВ руках у коммунистовНа митингах видны.Их партия распаласьИмперии под стать,И только и осталосьБузить, митинговать.И нараспашку груди,И злой огонь в словах.Но мимо,мимолюдиС усмешкой на губах.Они навоевались,Вот здесь им гнев и злость.Не в маленькую малость, —В смертельную усталостьИм это обошлось…

Всё прочитал. Мороз по коже…

Всё прочитал. Мороз по коже.Но он нажал на тормоза:«Да нет, такого быть не может,Наврут, что хочешь, за глаза…»А ночью, от раздумий жалкий,Крутился с боку на бок, всталИ, прикурив от зажигалки,Опять статьи перечитал.Потом пошёл в гараж, к машине,И в засветлевшей тишинеСорвал его портрет в кабинеИ сжёг на газовом огне.

Поспорили, поговорили…

Поспорили, поговорили.И жизнь по старым колеямПошла, как будто мы забыли,Как этот путь достался нам.Овраги, рытвины, болота;И лишь под горку иногда,Как тень бывалого полёта —Чуть убыстрённая езда.Так вправду мы забыли, что ли,Как, расплескав застойный быт,На тройках проносились в поле,Лишь только свист из-под копыт?!..Но обступившие болотаЧадят дурман со всех сторон,И беспробудная дремотаНас то и дело клонит в сон.Трусит лошадка без разбегаВ обвислой сбруе, как в колье.И сочно чавкает телегаВ залитой грязью колее…

Виктору Астафьеву

Ах, земляк ты мой родной,Землячище!Как хотел ты шар земнойСделать чище.И чтоб русская земляТо и делоОт ворья и от хамьяНе скорбела.По-сибирски наповал,В дни разрухиКак ты всем им раздавалОплеухи!Как от строчек болевыхПоимённоПунцовели морды их,Как знамёна.Но ушёл ты в синь и тишь.Над рекоюПод могильною лежишьПод плитою.И кипит навернякаДух твой вечный:Как там люди? как река?Лес заречный?А река плеснёт волной,Столь же мутной,Только более хмельнойИ мазутной…