— Прости, не могу. Едва ли ты так просто отпустишь меня.

— Ты прав. Так просто я тебя не отпущу.

— Вот видишь. Я же знаю, что не фамильные побрякушки сейчас дороги тебе, а правда. Тебе хотелось бы знать, кто я на самом деле.

— И тут ты тоже прав. Что тебе?

Сан Саныч скривил губы в подобие улыбки. На самом деле волнение заметно трепало его сердце и сбивало дыхание.

— С тобой можно работать, Волконский. Сначала книгу.

Лев Сергеевич протянул ему книгу. Генерал той рукой, которой зажимал рот Настасье Никитичне, быстро схватил том и сунул себе за пазуху.

— Теперь прикажи моему кучеру запрягать.

— Хорошо, — кивнул Лев Сергеевич. — Жди здесь или возле той двери. Кучер зайдёт лично и скажет, что можно ехать. Осторожнее с пистолетом. Вероятно, он заряжен.

— Ты смеешь шутить, Волконский? Поторапливайся, я долго ждать не буду. Пристрелю твою женушку, да и тебя заодно. Много ль надо? Две пули.

— Очень трудно решиться. Может, пропустишь?

Генерал отступил на два шага. Лев Сергеевич, торопясь, зашагал по коридору. Движения его были тверды и выдавали какую-то устойчивую мысль. Он дошёл до двери на другом конце коридора и взялся за ручку левой рукой, но рука эта не толкнула дверь, а сдвинула в сторону.

Так бывает, что секунда решает всё.

Под тоненькой доской в двери открылся портрет женщины во весь рост. Волконский выкрикнул:

— Будь моей!

А правой вытащил пистолет.

И когда его губы коснулись губ женщины на картине, Настасья Никитична, схваченная генералом, обратилась в облако тумана. И Волконский, целуя уже не образ, а супругу, выстрелил в пол-оборота.

Звякнуло железо, и пистолет вылетел из рук генерала. Спустя мгновение грохот вторично прокатился по усадьбе. Теперь генерал охнул, покачнулся на простреленной ноге и упал на спину.

— Посмотри за детьми, — тихо сказал Лев Сергеевич испуганной жене, которая всё ещё стояла в раме картины, а сам стремительно зашагал к лежащему генералу. По пути он спрятал пистолет, погладил потрясённых детей и обул туфли.

— Что случилось? — высоким дрожащим голосом спросила прибежавшая горничная, а за ней слышался топот десятка ног.

— Всё хорошо! — крикнул Лев Сергеевич и поймал прыгнувший в руку пистолет Сан Саныча. — Кто-то принял образ генерала и воспользовался нашей гостеприимностью. Но я уже поймал пройдоху.

Волконский скрутил пальцами знак, и возле двери реликвотеки открылся вход в подвал. Потом он схватил генерала за грудь и потащил по полу, помогая себе магией.

— Тебе лучше отпустить меня, Волконский… — прохрипел Сан Саныч. — За мной придут… Я учёл и провал дела…

Он попытался вырваться, но хозяин усадьбы заехал ему кулаком в челюсть.

— Придут — встретим.

— Я не шучу, Волконский…

— Не беспокойся, я тоже.

Они спустились в подвал. Ноги обманщика грохотали о лестницу. В подвале царили прохлада и сырость. Факелы были зажжены.

Волконский кинул генерала на свободный стол. Зазвенели ожившие цепи.

— Так, так, так, — пробормотал Лев Сергеевич, оглядывая полки, — О!

Он открыл пузырёк, понюхал, скривился, потом поднял мокрую от крови штанину раненой ноги и плеснул жидкость.

— Что ты делаешь, гад?! Эскулап чёртов! — заорал Сан Саныч.

— Ну, ну, не ругайся, не прилично, ты ж в гостях.

— Зря… зря ты это затеял, Волконский… Оч-чень зря!

— Я делаю это, чтобы моему другу Сан Санычу не было больно и чтобы, не дай Бог, не пошло заражение.

Кровь засыхала на глазах, рана затягивалась.

— Это из давних, очень давних запасов, — Лев Сергеевич показал генералу пузырёк, словно тому было чрезвычайно интересно. — Ну, а теперь… Приступим-с, — он взял пустую банку. — Иди ко мне, оборотная игла!

Сан Саныч зашевелился под цепями, задрожал, будто его щекотали. Что-то упорно пробивалось из наслоений одежды, пока банку не царапнула двухсторонняя игла.

— Да, я так и думал…

Лев Сергеевич бросил иглу на пол и стукнул каблуком.

Гость в ту же секунду ссохся, и на его месте в одеждах Сан Саныча, явно ему великоватых, лежал молодой человек, тщетно пытавшийся вырваться из ослабившихся цепей.

— Тише, убежать всё равно не удастся, — Лев Сергеевич склонился над человеком. — Рожа-то у тебя знакомая… Как зовут?

— Лучше отпусти. Советую… Иначе не пощажу никого, даже детей…

Лев Сергеевич пошлёпал человека по щекам, тот отчаянно вертел головой.

— Заметь, у меня хороший слух, — сказал хозяин усадьбы. — Я прекрасно слышал все твои угрозы, принимаю их и ценю. Но…