На третий день жар окончательно ушёл.

Беловук оживать стал. Не спал теперь целыми днями, просто лежал, вялый, слабенький и мокрый весь.

Макар сел рядом, озабоченный и серьёзный. Волк тоже рядом был, морда его на ногах Волчонка лежала.

— Беловук, мне тебя переодеть надо и обтереть насухо. Пот, болезнь твою выгоняет, его на теле держать нельзя.

Сказал и ждёт. Готов был, что мальчишка опять шарахнется от него, как от прокаженного, но Беловук лежал спокойно и смотрел открыто как-то, по-доброму что ли.

Потом неуклюже, слегка качаясь, присел на лавке и руки кверху вытянул.

Макара захлестнула волна облегчения. Неужели, ниточка между ними завязалась, такая долгожданная ниточка доверия.

Макар стянул мокрую, липкую одежду, обтер насухо и надел на мальчика свежее белье.

— С Русаем побудь. Я в мыльню схожу, сполосну одёжу твою. Не хочу, чтоб болезнь в доме копилась. Смою её проклятую.

Макар вышел из избы. Солнышко чудно пригревало. Хорошо было. Полной грудью вздохнул Макар и в мыльню потопал. Там яростно, на три воды одежку Беловука выстирал, да в дровянике повесил. Пусть продувает.

33

Приближался праздник трёх костров, день когда Макар родных своих навещал.

С радость ждал он этот день и с печалью великой. Ещё год назад семья была полная, ещё год назад мама с ними была. Последний раз он её тогда видел.

Макар зашёл в дом, вдохнул запах родной, отца приветствовал, завсегда первого отца привечают. Мама стояла и ждала когда к сыну и ей прикоснуться можно будет и дождавшись уже не отпускала.

Никогда мать не сдерживала себя в ласках, ни в детстве, ни во взрослой жизни детей своих.

— Чадо в любви взращённое, силу имеет великую и крепкую веру в себя.

— Излишняя любовь, как и равнодушие-клетка для ребёнка. Из неё потом, ой, как тяжело вырваться.

— А я лишнего не даю и до конца не заполняю.

Извечный спор матери и отца. Всю жизнь он Всемилу придерживал в чувствах её, хоть и сам детей своих украдкой нежил.

Другая встреча в этом году будет, но на смену одной Всемиле — другая пришла. Первый раз дочку Светозары увидит. Маленькую Всемилу, в честь бабки названную.

Все мысли у Макара о встречи были. Но Сила его новая отвлекала, будоражила и кипела в нем, точно чугунок на печи с закрытой крышкой. Выход ей нужен был.

Пока Беловук не окреп ещё после болезни, Макар оставлял его в избе. Аккурат у окна посадит, а сам на поляне с волком Силу свою новую пробует. Беловук, как зритель у них был, во всех глаза наблюдал.

Макару никогда так интересно и увлекательно не было. Тоже чувство было и в детстве, когда отец охоте его учил. Макар всегда любил что-то новое узнавать. «Не стыдно не знать, стыдно не учиться»- всегда так Русай приговаривал.

Волк долго между березами ходил, к каждой боком прикоснется, постоит, послушает дерево. Макар за ним. Тихие были деревья, здоровые. А потом точно прилип Русай к березке одной. Макар к ней ладонь приложил. Старое дерево, шумное, болезное. Но помочь ему можно, с их помощью оно ещё несколько лет глаз радовать будет.

Волк на несколько шагов от дерева отошёл. На Макара посмотрел, мол наблюдай, парень, учись.

Медленно, откуда-то из груди волка стал выходить Туман. Плотный, густой, глубокого молочного цвета. Широкий туманный столб направился к дереву, он аккуратно проник в землю и уже оттуда, из самых корней, по спирали стал обнимать березу. Туман пополз по стволу вверх, окутывая его точно покрывало. Достигнув вершины, он начал исчезать, казалось, само дерево втягивает его в себя.

Макар во все глаза смотрел и как только Русай закончил, сам был готов попробовать.

Макар обратился к Силе. Она была тоже готова, только скажи и всё сделает.

Он вытянул руки вперёд и начал неторопливо вытягивать её из себя.

Легкий, прозрачный пар отделился от его рук. Макар даже расстроился. Он ощущал в себе Силу мощную и великую, и все на что он способен — это пар? Он ещё несколько раз пытался выпустить из себе хоть что-то напоминающее Туман, но все его попытки были никчёмны.

Макар закрыл глаза, задышал глубоко и ровно. Ему надо успокоиться. Он пытался вспомнить, что-то хорошее, доброе. Картинки мелькали перед ним. Мама, отец, племянники, Беловук… но все они исчезли, растворились перед другим, таким ярким, почти осязаемым образом.

Он увидел Беляну. Она просто и нежно улыбалась ему. Волосы, обрамляющие лицо её, точно туман, серые, дымчатые. Он тоже улыбнулся ей.

И в момент этот, явственно ощутил колыхание Силы. Она сконцентрировалась в его груди и потекла из него.