После рождения Тима хотел сделать ей предложение, но передумал. И сделал тебе…

Игорь вернулся, и вернулась прежняя Лёля… Но сына она любит, и Кир в нем души не чаял. Так все запуталось.

На протяжении всего рассказа Рита молча сжимала мою ладонь, глядя на меня глазами беззащитного ребенка, который впервые столкнулся с жестокостью окружающего мира. Неразбавленная боль плескалась в них. Но она не проронила ни слезинки, держала осанку и впитывала каждое слово. И я чувствовал, как слова с шипением раскаленным железом прижигают нежную кожу.

Я выдернул ее из-за стола практически насильно, и со всей силы прижал к себе.

— Задушишь, — пискнула Рита.

— Лучше так, иногда чтобы погасить душевную боль, причиняют себе физическую. Значит, еще жива, еще что-то чувствуешь.

— Тебя… Сейчас я чувствую тебя, это нормально? — всхлипнула у меня на груди девушка. — Остро, горячо и солено. Что… это, Кость?

— Побочные эффекты разбитых иллюзий. Все нормально.

— Хотела бы я заглянуть ему в глаза. Почему так?.. Я любила, правда… — рыдания вырвались наружу, и она уже не могла их приглушить. Слезы орошали мою футболку, я гладил ее по спине и чувствовал облегчение. Давно надо было рассказать, она имела право знать.

— Ты знаешь… понимаешь… каково это… так любить?

— Да, — уверенно произнес, поглаживая ее по спине.

— Кость… ты… любишь меня? — подняла на меня заплаканные глаза.

Почему она не накричала, не оттолкнула, а доверчиво льнула ко мне в поисках поддержки?

Жизнь переменчива, как погода за окном. Пусть завтра будет ливень с грозой, или снегопад посреди лета. Сегодня — солнечно и безоблачно. Есть надежда, что такая погода продержится как можно дольше. Хотя я готов к любым неожиданностям только бы… рядом, близко, сейчас, всегда.

[1] Костя и Кирилл смотрят комедию «Тимур и его коммандос».

Рита

Я безумно боялась глубины, поэтому никогда не заплывала далеко. Постепенно этот страх превратился в паранойю, и со временем я осознала, что страх, по сути, всего лишь игра нашего воображения. Искусная, стоит признать. Боишься предательства — и не доверяешь никому, боишься темноты — и спишь с включенным светом… Страх находит слабое место и бьет точно в цель, посылая разуму картинки одна другой ужаснее. Миллион вариаций на тему «Что будет, если…»

Сейчас мне стало по-настоящему страшно. А вдруг Костя ответит… правду? Вне зависимости от положительности или отрицательности ответа. Меня волновал сам факт правды. Почему-то я подсознательно ее стала бояться. Слишком много правды было рассказано сегодня, она обрушилась на меня, как лавина, погребая под собой. Застала врасплох, огорошила, заставила испытывать страх. Оказывается, я настолько привыкла ко лжи, что отказывалась теперь принимать правду.

Недаром говорят, если каждый день убеждать себя в чем-то, то в конце концов ты в это поверишь. И я верила, искренне верила… Внушала себе годами… Кирилл жив… Мы были счастливы… Он любил меня… И даже — я любила его… А теперь… теперь… что? Просто взять и признать, что все — ложь и иллюзия?

— Нет! Не отвечай, пожалуйста! — взмолилась, хватая Костю за руку.

Он нахмурился. Но послушно кивнул.

— Я… пойду спать… — и быстро взбежала по ступенькам на второй этаж. Не оборачиваясь, не останавливаясь…

Конечно, я не сомкнула глаз. Просматривала фото с Кириллом, пыталась вспомнить, осознать… В итоге так ни к чему и не пришла. Время… мне нужно было время.

Поэтому на следующий день я собрала свои вещи, и решила пожить некоторое время в своей квартире. Но с Костей все же надо было объясниться.

— Ты уезжаешь? — заметив меня в гостиной с сумкой, удивился он.

Я вздохнула:

— Да, я немного поживу у себя, знаю, что нарушаю договоренность, но… так будет лучше.

Борисов скользнул своим проницательным взглядом по моему лицу, и ничего не ответил.

Через полчаса я уже открывала дверь своей квартиры. Все будет хорошо, правда ведь?

Тревожный сон заставил меня вскочить посреди ночи. На кухне я попила воды и съела припасенную на крайний случай шоколадку. Утро все не наступало. Это была одна из тех длинных ночей, когда тревожные мысли не дают уснуть и кажется, что утро — это освобождение и даже возрождение.

Я знала, кто мог разделить со мной все тревоги и утешить… Но Костя — не принц в сияющих доспехах, он слишком многое делал для меня, а взамен коротал бессчетное количество вот таких вот ночей один. Никого не звал, только терпеливо ждал. Имею ли я право так относиться к нему?

Алиса выпорхнула из-за угла так внезапно, как маньяк в темном переулке.

— Приветик, родная, — поздоровалась она со мной.

— Привет-привет.

— Как твое ничего?

— Лучше всех, — выдавила улыбку я. Грузить подружку своими проблемами совсем не хотелось.