Но в любом случае — сейчас я был безгранично благодарен и неизвестному стражнику за его колебания, и самому Ста за то, что он все же решил вылечить меня. Ибо пустота смерти — это несравнимо хуже, чем жизнь в новом, пусть и явно полном опасностей мире.

К слову, на вопрос о том, что за хворь свалила меня с ног, моя сиделка обиженно надула губы, ответив, что отец ей ничего про это не рассказал. Хотя — девушка была уверенна — знал, что со мной произошло. Но на все вопросы своей дочери упрямо молчал.

Я же задумался. Могло ли быть причиной немочи Шан-Карра такое вот насильственное переселение душ? Не оттого ли мне было так плохо в первое пробуждение? Возможно, тело пыталось отвергнуть неродную ему личность? И опять возникает вопрос — где была душа Шан-Карра, когда я появился в его теле? Он уже был мертв? Или умер именно из-за моего появления?

Вопросы, вопросы, вопросы... И кто же мне на них ответит?

* * *

Убедить Гуэр в том, что свежий воздух — это главный рецепт моего выздоровления, было не такой уж архисложной задачей, так что вечер мы встречали на веранде дома. Правда, несмотря на летнюю погоду, мне пришлось по шею укутаться в теплый шерстяной плед — но это была допустимая плата за то, чтобы покинуть успевшую мне порядком осточертеть кровать.

Что ж, если у меня прежде и были сомнения в том, что я попал в иной мир, то они окончательно рассыпались в прах после того, как я смог увидеть нечто большее, чем внутренний уют дома семьи Тэ-Мари-Танэ-Ону. А именно закат. О да, в этом мире он был просто невероятным — большое, косматое светило, что наполовину скрылось за пологими холмами, окрасило в оранжевое огромный участок неба, рассеченный красными прожилками облаков на густо-лазоревом фоне неба. Вид был просто потрясающий.

— Это... — поддерживаемый Гуэр, я подковылял к перилам веранды, чтобы облокотиться о них. — Немыслимо...

Она вопросительно посмотрела на меня, на что я пояснил, с трудом подбирая слова.

— Не помню этого... Будто заново родился... Но так красиво... Ты привыкла к этому зрелищу — но для меня это совершенно в новинку.

Чувство было такое, будто я первый человек, посетивший иную планету. Хотя... кто знает, может, так оно и есть? В любом случае, эти ощущения непередаваемы. Ближайшим определением, что могло бы описать мое состояние, было «эйфория». Я совершенно не чувствовал слабости в теле, той легкой головной боли, что не отпускала меня с момента пробуждения — все это стало ничего не значащим фоном по сравнению с тем, что я ощущал. Забавно, но только сейчас до меня дошла очевидная, по своей сути, истина: ведь фактически, получается, я умер! Умер и снова жив! Все моя старая жизнь — теперь ничто. Прах, пепел. Я никого из нее не помню. Думаю, пройдет время, забудут и меня. Но вопреки всему, мой путь не окончен. Я жив! И я буду жить!

Перестав сдерживаться, я рассмеялся. Искренне, заливисто. Так, что все страхи, до этого незримо меня терзавшие, ушли. Гуэр, обеспокоенная моим поведением, поинтересовалась, все ли в порядке, на что я от нее лишь отмахнулся, ответив на автомате что-то успокаивающее.

Мой смех прекратился, лишь когда закончился воздух в легких. Обессиленный, я присел на лавочку, тут же, у перил. Стер выступивший на лбу пот и, улыбнувшись своей сопровождающей, сказал:

— Знаешь, во-Гуэр, думаю, оно того стоило, — прикрыв глаза, я откинул голову назад, — Стоило забыть все, чтобы испытать такой восторг, заново открывая для себя целый мир. Я как новорожденный, что в первый раз видит закат...

«Вот уж не думал, что я такой романтик... От кого это, интересно, мне досталось? От старого меня? Или от Шан-Карра? — моя улыбка стала шире. — Да какая разница! Я — это я! Такой, какой есть!»

* * *

Как и предполагала Гуэр, Ста-Тэ-Мари-Танэ-Ону прибыл поздно вечером. Он приехал на повозке; приближающийся топот копыт и скрип колес я услышал задолго до того, как этот допотопный транспорт попал в свет от масляной лампы. Отец Гуэр приехал в компании с каким-то мужчиной; тот остановил повозку с плохо различимыми в сгущающихся сумерках тягловыми животными рядом с домом, высадил лекаря, попрощался и поехал дальше, вглубь поселения.

Ста медленным шагом направился к нам, а пока он шел, я внимательно рассматривал человека, по сути спасшего мне жизнь. Это был невысокий, но широкоплечий, даже можно сказать коренастый мужчина лет сорока пяти, ростом примерно под метр шестьдесят. Он слегка прихрамывал на левую ногу. Облачен лекарь был в пыльный дорожный плащ грязно-серого цвета.

— Очнулся, значит? — негромко поинтересовался Ста, однако я так и не понял — рад он этому событию или наоборот, несколько огорчен. Сейчас, когда он подошел ближе, я сумел разглядеть его получше. Острые, хищные черты лица, наголо обритый череп с загоревшей кожей, тяжелый взгляд под черными бровями... М-да, его дочурка внешностью явно пошла в маму.

Не обратив внимания на грубоватый тон, я поклонился, насколько это мне позволяло мое сидящее положение.

— До-Ста, — начал я, заранее уточнив у Гуэр, как обращаться к равным по рангу мужчинам. — Примите искреннюю благодарность за то, что спасли мою жизнь. Теперь я ваш должник.

Лекарь насмешливо хмыкнул.

— Ну-ну, — он перевел взгляд на Гуэр. При этом глаза его ощутимо потеплели. — Привет, дочурка. Зайди-ка в дом — мне нужно поговорить с нашим гостем.

Девушка безропотно подчинилась, оставив нас наедине. Ста, дождавшись ее ухода, присел на то же место, где прежде сидела его дочь. В момент, когда он садился, я заметил проступившую на доли секунды небольшую выпуклость на его плаще примерно на уровне пояса.