Не ограничившись военными мерами, Наполеон задал сообразное своим планам направление и дипломатии, в особенности в отношении Турции и Австрии. После встреч в Тильзите и Эрфурте, подробности которых англичане со многими преувеличениями передали Порте, турки считали, что Франция оставила их ради России, предав многовековую дружбу. Франция задела не только их самые насущные интересы (в виде дунайских провинций), но и оскорбила их гордость, ибо Наполеон по небрежности оставил без ответа уведомление, которым султан Махмуд, преемник несчастного Селима, извещал его о своем вступлении на трон. Турки едва терпели представителя Франции в Константинополе, обращались к нему только для упреков в том, что называли предательством, и слушали лишь для того, чтобы выказать почти оскорбительное недоверие к его словам.

Наполеон льстил себя надеждой, что положение резко переменится при первом же подозрении о ссоре Франции с Россией: турки вновь станут считать французов друзьями, когда увидят в них врагов русских, и тогда Франции удастся заставить их выслушать предложения об альянсе. Поверенному в делах Латур-Мобуру Наполеон рекомендовал соблюдать в отношении российской миссии величайшую сдержанность; постараться сблизиться с турками, намекнув на охлаждение отношений Франции с Россией; дать понять, что России вскоре придется передвинуть войска с Дуная в другое место, и поэтому туркам следует поостеречься заключать с ней невыгодный для них мир, а напротив, следует продолжать воевать с ней, заключив прочный союз с Францией. Наполеон поручил Латур-Мобуру объяснить им прошлое их же собственными ошибками, жестоким убийством лучшего друга Франции Селима, слабостью и переменчивостью, заставившей их переметнуться к Англии, что и вынудило Францию вступить в союз с Россией. Но то осталось в прошлом, должен был сказать Латур-Мобур, а прошлого больше нет, его надо забыть, и оно не будет иметь никаких неприятных последствий для турок, если они вернутся к Франции и чистосердечно объединятся с ней, ибо так они спасут дунайские провинции, которых может их лишить несвоевременный мир с Россией.

Латур-Мобур должен был действовать не спеша, и когда ссора Франции с Россией не будет больше тайной, то стремление Франции договориться с Портой можно будет представить России как результат ее собственного поведения. Латур-Мобуру было приказано соблюдать крайнюю осторожность и вести себя так, чтобы можно было и отступить в случае непредвиденного сближения с кабинетом Санкт-Петербурга. Его должны были уведомить о минуте, когда отношения с Россией не оставят более надежды на возможность договориться и можно будет действовать открыто.

В отношении Австрии следовало произвести демарши того же свойства и с такой же осторожностью. Затруднений с Веной было меньше, чем с Константинополем, ибо брачный альянс сблизил дворы и народы; ожидавшиеся со дня на день роды императрицы Марии Луизы делали сближение еще более легким и полным. Наполеон отправил с Меттернихом в Вену к тестю самое дружеское письмо, в котором отказывался от важнейшей статьи последнего договора, той, что ограничивала численность австрийской армии 150 тысячами человек. В ответ на это свидетельство доверия Шварценберг дал понять, что союз возможен. Наполеон, отказавшийся от русского альянса так же быстро, как вступил в него в Тильзите, приказал Отто в переговорах с Меттернихом притвориться не понимающим намерений России, выразить обеспокоенность переменчивостью и честолюбием этого двора и горячие сожаления по поводу обязательства Франции предоставить русским дунайские провинции. Отто следовало сказать, что теперь, когда дворы Шёнбрунна и Тюильри связаны брачными узами и ожидается рождение наследника, настало время отказаться от принесения востока Европы в жертву вражде между Францией и Австрией, столь благополучно угасшей. Отто рекомендовалось соблюдать величайшую секретность и крайнюю осторожность в отношении российской миссии в Вене.

Таковы были меры, принятые Наполеоном при первых признаках враждебности со стороны России, враждебности, которую он навлек на себя сам своим легкомысленным отношением к переговорам о бракосочетании с великой княжной Анной, отказом от подписания конвенции по Польше, внушающей тревогу оккупацией Балтийского побережья и странным забвением всякого почтения к близкому родственнику императора Александра герцогу Ольденбургскому. Каковы бы ни были причины такого положения, события оказались непоправимы, и Наполеон, желая быстро подготовиться к противостоянию с Россией, мог теперь уделять Испании только часть внимания и ресурсов. Что до его прибытия на Иберийский полуостров, стоившего множества батальонов, о нем более и думать не следовало. Испанским войскам, оставленным в 1809 году из-за войны с Австрией, а в 1810 году – из-за бракосочетания с Марией Луизой и голландских дел, предстояло обходиться без Наполеона и в 1811 году – из-за подготовки войны с Россией. Что до дополнительной силы в 60–80 тысяч человек, которая могла бы внезапно атаковать англичан в Торриш-Ведраше, о ней при создавшемся положении вещей тем более не следовало думать, ибо речь шла о быстрой подготовке трех армейских корпусов между Рейном и Вислой. Оставалось только более или менее искусно использовать ресурсы, имевшиеся на самом полуострове. С помощью кадров, привлеченных из Пьемонта и Неаполя, Наполеон уже организовал резервную дивизию для Каталонии, дабы ускорить осады Тортосы и Таррагоны.

С помощью новобранцев, привлеченных со сборных пунктов, назначавшихся для пополнения Андалусской и Португальской армий, он организовал другую резервную дивизию для провинций Кастилии. Он не отменил ни одну из этих мер и надеялся, с помощью этих ресурсов, корпуса генерала Друо и Андалусской армии, доставить Массена достаточные подкрепления, чтобы тот мог одолеть англичан. Позднее, дополнив и уточнив уже отданные приказы, он предписал генералу Каффарелли ускорить движение подготовленной для Каталонии резервной дивизии, а генералам Тувено, Дорсенну и Келлерману – не удерживать подразделений генерала Друо и пропустить обе его дивизии. Друо было предписано спешно собрать драгун, оставленных Массена в тылу между Сьюдад-Родриго и Алмейдой, выписавшихся из госпиталей солдат, боеприпасы и продовольствие, присоединить к ним хотя бы одну из своих дивизий в случае невозможности передвижения обеих и со всеми этими силами и огромным обозом двигаться на помощь к Массена; любой ценой восстановить сообщение с ним, не теряя собственного сообщения с Алмейдой и Сьюдад-Родриго, – словом, оказать Португальской армии все зависящие от него услуги, не дав отрезать себя от Старой Кастилии, а при необходимости призвать на помощь и генерала Дорсенна. Дорсенну Наполеон приказал оказать помощь Друо, в особенности в случае крупного столкновения с англичанами, но не рассредоточивать войска и не утомлять гвардию, которая могла быть отозвана на Север.

К приказам, отправленным в Старую Кастилию, Наполеон добавил столь же категорические приказы Андалусии. Он предписал Сульту отправить на Тахо 5-й корпус под командованием Мортье, предположительной численностью в 15–20 тысяч человек, которому предписывалось запастись осадным снаряжением для содействия атаке на Абрантес и поспешно выдвигаться на помощь к Массена для занятия обоих берегов Тахо. Кроме того, Наполеон потребовал, чтобы Жозеф отправил на Алькантару войска, в которых не имел насущной нужды. Он ускорил также формирование резервной дивизии для Каталонии, в подкрепление Макдональду, который должен был содействовать Сюше в осадах Тортосы и Таррагоны. Сюше было рекомендовано ускорить осады, дабы как можно быстрее передвинуться на Валенсию и поддержать операции Сульта в Португалии.

Распорядившись об этих мерах, Наполеон пожаловал Фуа награды, достойные его услуг (звание дивизионного генерала), и, предоставив ему отдых, которого требовало ранение славного генерала, отправил его обратно в Португалию, дабы вручить Массена инструкции, уже отправлявшиеся, впрочем, со многими офицерами. В инструкциях Наполеон сообщал Массена о назначавшейся ему помощи, о приказах Друо и Сульту содействовать его операциям на Тахо; рекомендовал обеспечить себе оба берега реки, перебросить не один, а два моста, дабы не подвергаться риску потерять свои коммуникации; после соединения с 5-м корпусом и присоединения Мортье и Друо атаковать английские линии силами 80 тысяч человек. В случае невозможности их захватить, Наполеон предписывал Массена оставаться перед ними как можно дольше, дабы изнурить англичан, вызвать голод в Лиссабоне и приумножить неприятельские потери в людях и деньгах, ибо подобное положение, в сочетании со стеснением торговли, рано или поздно должно было привести к перевороту в политике Англии, а там и к всеобщему миру – цели французской политики.