– Давай вместе, – предложил рыцарь. Он всадил в землю острый кинжал и, опёрся о рукоятку, небольшого зазора хватило, чтобы ребёнок подлез под бок рыцаря и подставил спину. Тот смог опереться на неё и уже, полулёжа, облокотился о деревянный столб шалаша.

– А что ты здесь делаешь посреди леса, один ночью? – спросил рыцарь, когда восстановил дыхание и облизнул сухие губы.

– Я убежал от отца, – грустно проговорил малыш, вспоминая сегодняшний день.

– Почему? – от усталости рыцарь закрыл глаза.

– Он грозился выпороть меня прутьями, я и убежал. Мой отец гончар, делает горшки и кувшины, чтобы через месяц везти их на ярмарку в Йорк. А маленькая Анет сегодня утром играла с котёнком, задела несколько больших горшков, и они разбились. Отец очень рассердился, и, чтобы не досталось сестрёнке, я сказал, что это моя вина, и потихоньку удрал, пока он ходил за прутьями для порки. Я бежал через лес изо всех сил, пока не нашёл это убежище и не спрятался в нём. Здесь он точно меня не найдёт.

– Ты храбрый, – улыбнулся рыцарь, – спас свою сестрёнку, которая меньше и слабее тебя. Я думаю, что твой отец мог бы гордиться тобой. Ты поступил благородно, Робин, как настоящий рыцарь.

– Нет, господин, я не сделал ничего особенного, просто очень испугался за малышку Анет. Ведь она нечаянно разбила эти горшки. Да, к тому же, после смерти матери она постоянно плакала, а в этот раз смеялась, играя с котёнком, и её смех был таким заразительным, что даже мои братья и сестра улыбались.

– Так у тебя ещё есть братья и сестра?

– Да, господин, нас шестеро, четверо мальчиков и две девочки. Мы живём в небольшом доме в деревне, неподалёку от замка лорда Уэллса Грегари. Я со старшими братьями два раза в неделю хожу в замок работать на овчарне: убираю навоз, кормлю маленьких ягнят… Но, сэр рыцарь, вам кажется плохо, вы совсем меня не слушаете.

Рыцарь медленно открыл глаза, превозмогая жгучую боль в спине и боку.

– Нет, всё хорошо, Робин. Просто я очень устал, и старая рана разболелась не вовремя, – рыцарь говорил чуть слышно, его лоб покрылся маленькими капельками пота, а тело тряслось в лихорадке. – Я тебя внимательно слушаю, продолжай.

– А в прошлом месяце, когда отец взял меня на ярмарку в Эксетер… – у мальчишки развязался язык, но рыцарь его уже не слушал.

Под тихий шум дождя и рассказ ребёнка он проваливался в глубокий колодец сна, и ноющая боль постепенно его отпускала. Ему снились черные стены подземного каземата, глухое бряцание тяжелой цепи и кандалов, крик ночного сторожа и звериный оскал стражников, а ещё полная чаша чистой родниковой воды. Пить…

– Пить, – повторил во сне рыцарь.

Робин потряс его за руку.

– Рыцарь, сэр рыцарь, проснитесь, проснитесь. Вы меня совсем не слушаете.

Он очнулся. Кругом темнота. За те несколько минут покоя и сна, вокруг него уже наступила глубокая ночь. Ужасно хотелось пить, в груди всё горело огнём.

– Всё хорошо, Робин, – язык еле ворочался, ноги стали тяжелыми, правая рука затекла.

– Да нет же, я вижу, что вам очень плохо, – встревоженно проговорил мальчик. Он придвинулся почти вплотную к его лицу. – Если бы вы только смогли сесть в седло, то я бы показал дорогу к замку, а там леди Габриэлла. Она поможет вам. Она всем помогает. Заклинаю вас всеми святыми, сэр рыцарь! Пожалуйста, давайте попробуем, я вас поддержу, – мальчик не на шутку разволновался. Ему понравился незнакомец, его похвала и то уважение, которое он проявил к нему. Мальчику очень хотелось помочь. Его охватывал страх от одной только мысли, что рыцарь может умереть в этом шалаше рядом с ним.

– Ну, пожалуйста, попробуйте встать, – всхлипывал Робин, пытаясь приподнять незнакомца за тяжелые плечи.

– Хорошо, Робин. Я попробую. Ты очень мал, чтобы помочь мне. Давай я сам.

Превозмогая острую боль в боку, и уже ничего не видя перед собой, опираясь на маленькие тщедушные плечи ребёнка, он встал и, шатаясь, вышел из шалаша. Робин не побоялся отвязать огромного коня и подвести его к рыцарю. Собрав последний остаток всех своих сил, тот сел в седло, втянул туда же мальчика, посадив его перед собой, и направил поводья в ту сторону, куда показал Робин.

Ехали они долго, дождь уже кончился. Бледная луна выплывала из-за туч и время от времени освещала убогие лачуги, заброшенные овчарни. Где-то истошно лаяли псы. Где-то рядом было селение, были люди, но вокруг ничего не было видно, густой туман от болот заполнял все впадины, низменности, стелился по тропе, не давал сбиться с пути. Вдруг неподалёку мигнул огонёк. Робин воскликнул:

– Это замок! Уже, совсем рядом, держитесь, сэр рыцарь. Только держитесь…

Подъехав к воротам замка, Робин спрыгнул с коня, упав на землю прямо в лужу, но, даже не заметив этого, подбежал к двери внутри ворот и что есть мочи стал колотить своими кулачками о железную обивку. Через несколько минут голос за воротами грубо спросил: «Кто там и что надо?». Мальчик, видимо, был знаком со сторожем, потому что не испугался, а быстро что-то проговорил, и дверь открылась, а за ней и ворота. Рыцарь въехал во внутренний двор замка. Из-за темноты ничего нельзя было толком увидеть, только было слышно, что где-то в глубине двора залаяла собака и открылась ещё одна дверь, послышались быстрые шаги. Робин встретил двух слуг с криком.

– Скорее, помогите ему слезть с коня! Он сейчас упадёт!

Сказал он это вовремя. Всадник покачнулся и медленно, держась за поводья, наклонился вниз, где его и подхватили слуги. Рыцаря бережно отнесли на кухню, как только его положили на пол возле очага, он потерял сознание.

По лестнице вниз торопливо спустилась хозяйка замка, молодая женщина, с факелом в руке. Стук в ворота и голоса во дворе разбудили не только её, но и немногочисленных слуг, находившихся на своей половине замка. Началась суета. Мужчины разводили огонь в очаге, кухарка ставила большой чан согреть воду, её помощница, дочь, несла чистые простыни и целебные настойки трав. Никто из слуг не задавал лишних вопросов, каждый выполнял свою работу, видимо, к появлению подобных гостей здесь уже привыкли. Робин, увидев хозяйку замка, низко поклонился.