Отец терпеливо и снисходительно поучал пылкого Константина, указывая на значимость Балкан в европейской политике и неизбежность скорого развала Османской империи. Надо не оплошать, успеть занять проливы, когда извечный противник России гигнется. Ну и Святые места взять под крыло Православной церкви. Ещё батя пенял за покровительство, оказываемое старообрядцам. Я даже сначала подумал — всё, «абзац всей конспирации», раскрыли молодцы Бенкендорфа мои шашни с убийцами Клейнмихеля. Но нет, оказывается императору жаловались иерархи РПЦ, дескать великий князь зазывает староверов под своё крыло, а сам в церковь не ходит, примера благонравного не подаёт (всплыла и тема сожительства с двумя кореянками). Вот же сволочи бородатые! Припомню!

Хорошо, что расстояния сводили переписку к достаточно редким посиделкам за столом с пером в руках. Основные тексты диктовал секретарю. Никак не могу привыкнуть к нынешнему корябанию бумаги пёрышком. Но — терпеть! Не хватало начинать прогрессорствовать во всю ивановскую.

Брат жаловался — после проведения линии теле)афа между столицами государь император взял в привычку ранним утром и поздним вечером интересоваться состоянием дел в старой столице. Александр как почтительный сын и наместник вынужден был торчать у аппарата, отвечая на отцовские нотации. Прорывалось в Сашиных письмах — сбежать бы на Амур, отдохнуть от ежедневных забот государственных.

Думаю, здесь дело не только в «труде раба на галерах». Начал братец похаживать налево, — супруга что-то приболела «по женской части» а брат молодой, здоровый, к тому же хорош собой, наследник престола, ну какая устоит? М-да, у Саши и Мари родились две девчонки первыми, затем выкидыш, сейчас вот болезнь жены. В нашей истории такого не было. Хреново, если братец с супружницей отъедут поправлять здоровье «на воды» — мощного лоббиста потеряю. Едино лишь помощью и энергией Александра в наши края были буквально «выпнуты» восемь пехотных батальонов, укомплектованных или пожилыми солдатами или бестолковыми новобранцами. Да нам в принципе какая разница — каждый человек на счету. До чего дошли — японцев, пойманных за браконьерским ловом, как бы поизящнее выра зиться, определяем то ли в вечные пленники, то ли в рабы, то ли в холопы. Некому работать! Нет людей, а планов — громадьё!

«Паллада» в июне ушла на Камчатку и далее в Новоархангельск, в поддержку к «Константину», который был определён как стационар в «столице» Русской Америки. В паре фрегаты могли хоть немного но погонять браконьеров. Да и просто продемонстрировать флаг, показать заинтересованность империи в самых дальних своих уделах — дорогого стоит. Пришлось писать представителям Российско-Американской Компании, что прибуду на Аляску и в Калифорнию только в следующем году, образовались непредвиденные обстоятельства, которые именуются Владивостоком — нельзя покинуть Приморье, пока не урегулированы территориальные споры с Цинской империей.

У Невельского пришлось «отжать» «Аврору», — два многопушечных военных корабля должны действовать в паре, вот «Диана» с «Авророй» и охраняли подступы к Владивостоку, поочерёдно крейсируя в заливе Петра Великого и исследуя побережье.

— Как только родители вас отпустили в шестнадцать лет за тысячи вёрст! Немыслимо! — Невельской, оставшись без фрегата, злился невероятно, хотя старался вида не показать.

— Геннадий Иванович, вам прекрасно известно, что всю программу обучения я освоил к четырнадцати годам. И подтвердил свои знания на жесточайших экзаменах!

— Как же, сам тогда состоял экзаменатором. Но отправить юношу одного за тысячи вёрст. Хотя, гляжу на вас, Константин и мне кажется, что это я юноша в сравнении с вами. Сколько помню, вы с малых лет были суровы и серьёзны, словно строгий и дотошный столоначальник.

— Ах, господин капитан первого ранга. Я ведь читать научился в три года, в семь лет требовал серьёзных книг, которые от меня прятали, боялись — сойду с ума от обилия сведений. Потому и рос замкнутым, язвил, злословил над взрослыми. Хорошо, повезло с наставниками, — Литке, вы, Балтика, флотская дисциплина. А в семье… Отдалился от родителей, маменька болела, да и младшие братишки подрастали, требовали присмотра. Вот и привык жить наособицу, подалее от двора, от родителей — на кораблях Балтийского флота. А когда случилась размолвка с Петром Андреевичем, отец меня с удовольствием на восток отправил. Я же в Европу хотел, в университетах тамошних учиться. Но государь посчитал, — пропитаюсь там вольтерьянством, да и поляки могут покушение устроить. Вот потому я здесь, Геннадий Иванович. Да не сердитесь, «Аврора» просто необходима для усиления обороны Владивостока, здесь, именно здесь передний край противостояния с маньчжурами, в вашем разлюбезном Николаевске-на-Амуре всё-таки поспокойнее. Погоняете и на шхуне браконьеров, а как придёт эскадра с Балтики…

— Константин, можете не продолжать. Убедили, сдаюсь — Невельской театрально поднял руки, — только вот с японцами надо что-то делать, уже под четыре сотни мужчин собрано на Сахалине. Их число будет неуклонно увеличиваться — браконьерство в российских водах у жителей Хоккайдо дело обычное. Гарнизон на юге острова меньше чем число заарестованных нарушителей.

— Убедили, двести пленников можете перевезти на Амур. Из Николаевска они точно не побегут.

Невельской отбыл радостный — нашёл себя человек, основал и обустраивает город на великой реке. Почему-то каперанг начал просить не посылать его на Аляску — освоение Амура считает делом всей жизни. Да и не собирался Невельского гнать через океан, с чего он такое взял? Эх, когда же доберусь до Аляски?! А ведь в ином варианте развития событий лет через 8-10 именно Российско-Американской Компании пришлось финансировать изыскания Геннадия Ивановича, из Ново-Архангельска шла существенная помощь в освоении Амура и Сахалина.

Сейчас же, всё иначе. 17 июля во Владивосток пришёл шлюп, проделавший замысловатый путь. Ново-Архангельск — Петропавловск-Камчатский — Александровск-Сахалинский — Николаевск-на-Амуре — Владивосток. Сплошная геоп афия в названиях! Александр Гаврилович Ротчев ТАМ продавший форт Росс в 1841 году, ЗДЕСЬ оставался по прежнему управляющим колонии. По приходу фрегата «Константин» со ста двадцатью казаками и солдатами Ротчев воспрял духом — «Родина помнит», передал на время управление калифорнийской колонией лейб-гвардии Финляндского полка поручику Мезенцеву и отбыл на Аляску Там, переговорив с начальством, Ротчев направился во Владивосток. В Компании спешили выяснить, не охладел ли великий князь Константин Николаевич к утверждению державы Российской на континенте Северо-Американском…