Тропа сама по себе была довольно чистой, почти полностью каменной и лишённой растительности, но там было намного опаснее, чем должно было. Моя задница горела, а сердцебиение приближалось к бешеной отметке.

А я ещё считала себя спортивной. До этого момента.

Кэллам шел, не торопясь, в ровном темпе передо мной. А я изо всех сил старалась не спускать глаз с туристов напротив меня и с Гарри.

Он бы хотел идти с Кэлламом Всемогущим, который стал в его глазах супергероем, но он знал, что лучше даже не спрашивать. Я все равно скажу нет. И с момента, как я соврала ради него, он мой должник.

– Как ты?– спросила я Гарри, похлопав его по руке, пока мы поднимались. Мы были близки к последней половине мили, и Кэллам пообещал, что путь скоро станет ровнее. Лучше бы ему не преувеличивать.

– Ты уже... 50 раз... спросила об этом, Финикс.

Гарри приходилось останавливаться, чтобы переводить дыхание.

Бедный ребёнок чуть ли не задыхался.

– Спроси ещё раз... я и закричу.

Я снова похлопала его по руке.

– Как ты?

Но вместо того, чтобы закричать, он сделал кое–что другое.

– Фу, Гарри, гадость, – я зажала нос и скорчила гримасу.

– Ты сказал, что крикнешь, а не сбросишь на меня вонючую бомбу.

Он уже вовсю смеялся над этим, но, когда увидел мое лицо и то, как я пытаюсь очистить воздух, он дал волю усталости. Гарри перестал обращать внимание на тропу, а два шага спустя, упал на колени и упёрся ладонями в землю.

– Гарри! – крикнула я, подбегая к нему.

Он уже поднимался с земли. Я отряхнула от пыли его колени, а он – ладони.

– Ты в порядке?

– Я только что упал, забираясь на Маттерхорн, и даже не заплакал, – Гарри сиял. – Я феноменален!

Он снова отряхнул свои ладони.

– Хотя для красочности истории не помешало бы немного крови.

– Тебе повезло.

Он поправил очки и пожал плечами прежде, чем продолжить свой путь. Он уставал и двигался медленнее. Может, это была не такая уж и хорошая идея, думала я, наблюдая за тем, как его улыбка сменилась хмурым видом.

После нескольких минут вертикального подъема ноги Гарри подкосились и он упал. Тяжело.

Я съехала к нему, чтобы узнать в чем дело.

– Что случилось? – спросила я, поднимая его за руки и проверяя ноги. – Что болит?

Он не смотрел на меня. Гарри был слишком занят, пристально вглядываясь в землю.

На самом деле, сверля ее взглядом.

– Ничего, – проворчал он, а затем шмыгнул носом.

– Никто ещё не плакал из–за ничего. Всегда есть причина, – я взяла его за плечо и сжала. – Расскажи мне.

Гарри вытянул обе ноги и посмотрел на них так, будто они были предателями.

– Я не могу это сделать. Что подумают мои друзья, когда узнают, что я не могу это сделать?

Он фыркнул и бросил камешек в дерево.

– Эм, что ты сделал все, что в твоих силах, и что тебе только десять, а ты уже почти вскарабкался на Маттерхорн. Туда, где каждый из этих туристов испытывает тошноту и ворчит всю дорогу.

Я нашла камешек приличного размера и дала его Гарри для броска.

Мне нравилось выпускать пар конструктивными методами. Бросание камней входило в их число.

Он забросил его далеко, что было удивительно для ребенка, достигшего пика своей усталости.

– Но не Кэллам. Я наблюдал за ним. Он ни разу не показал, что ему тяжело.

– Просто он, скорее всего, делал это несколько десятков раз.

Гарри скорчил гримасу, явно не успокоенный моим объяснением.

– А ещё у меня есть сильное подозрение, что он один из тех мутантов с безумной силой.

– С чего ты это взяла?

Ряд туристов почти скрылся из виду, когда я заметила, что кто– то приближается неестественно быстро. Гарри обернулся посмотреть, на что я так уставилась.

– Ого!

Я сама хотела это сказать.

Кэллам быстро бежал по тропе на скорости и с аккуратностью. Казалось, такое нельзя было совместить на такой тропе. При подъеме требовалась твердость характера, а при спуске – большая отвага.

Он затормозил, упав на колени возле Гарри.

– Что случилось?– спросил он, и даже его голос, как и дыхание, был ровным.

– Он устал, – ответила я. – Не уверена, что он сможет продолжить восхождение.

Кэллам кивнул.

– Что–нибудь болит?