— А вы знаете, мне про вас вчера рассказывала Луиза, наш культурный атташе…

— Кстати, миль пардон, — мягко перебил коротышку Сергей. — Генерал — военный атташе Франции в Москве. У них, начиная с Наполеона, все военные гении… э-э-э… субтильной конструкции. Кроме де Голля, конечно.

— Исключение только… — разговор шел по-английски, и генерал запнулся, подыскивая нужное слово, — подтверждает правило. Итак, Луиза весьма вас хвалила. Она была на вашей лекции о мировых тенденциях педагогической мысли. Говорила, вы великий оратор, аудитория вас обожает.

Сергей вопросительно смотрел на друга.

— Это цикл лекций по линии недавно созданного общества «Знание», — пояснил Иван.

— Мог бы пригласить.

— Приглашу. Вот Элис вернется из поездки по республикам Средней Азии — и приглашу вас обоих.

Генерал элегантно взял ухоженными пальцами бокал шампанского у бармена, передал его Ивану. И как бы невзначай оттеснил его тучным животиком в сторону.

— Видите ли, мсье Ив — я могу вас так называть? Мерси. А вы зовите меня Иоахим. Так вот, надо полагать, я с вами заочно давно знаком. Скажите, вам имя «Сильвия» что-нибудь говорит?

— Я знал одну девушку с таким именем, — после непродолжительной паузы протянул Иван, озадаченный неожиданным вопросом. — Имя довольно распространенное.

— Да, распространенное. Но эта девушка преподавала французский язык в советской школе в Нью-Йорке.

— Вы ее знаете? Что с ней? Где она?

Иван выпалил все это единым духом и застыл в напряженном ожидании.

«Столько лет прошло, и вот первая весточка? Или не весточка, а что-то другое? Почему какой-то генерал завел об этом речь? Что за этим стоит? Спецслужбы?» Мысли роились, выталкивали одна другую.

— Знаю ли я ее? — Генерал вздохнул, и Сергей вдруг ощутил огромную, мужскую тоску, стоявшую за этим вздохом. — Мы с Сильвией из одной деревни. Я еще в школе за ней ухаживал — за волосы на уроках исподтишка дергал, ранец таскал, в амбаре или в сенях дома пытался тискать. Она всегда была гордая, строптивая, независимая. Свободная!

Он оглянулся вокруг, но взгляд его был затуманенным, и Иван понял, что француз вовсе не обеспокоен тем, подслушивает ли кто его, мыслями он был в далеком прошлом.

— Когда она уехала в Париж, я потерял ее из виду — и надолго, — продолжал он, и голос его зазвучал уже более сухо и обыденно. — Встретились мы вновь в сорок втором в Страсбурге. Я был в Сопротивлении с того самого дня, когда с воззванием к нации из Лондона обратился наш Шарль. Ждал курьера из Женевы. Курьером оказалась…

— Сильвия! — воскликнул Иван, схватив генерала за руку. Стоявшие вокруг обернулись, но генерал не обратил на них никакого внимания.

— Да, она, — продолжал он. — Потом мы сражались вместе с ней до победы и вместе вошли с нашими войсками в Париж. Как она была умна и изобретательна! Как бесстрашно ходила по лезвию ножа! Дважды ее хватали немцы. В первый раз ей удалось бежать самой. Во второй она оказалась в лапах гестапо. Отбивали целым отрядом маки за несколько часов до расстрела. Тогда-то она мне и рассказала о вас, Ив.

— А что сейчас? — Иван задал этот вопрос тихо, глядя в землю.

— Сейчас? — Генерал взял с бара два двойных виски, слил один стакан, приготовил то же для Ивана. — Сейчас она живет в Клермон-Ферране. — Он бросил искоса взгляд на собеседника и добавил: — Замуж так и не вышла, хотя женихов было предостаточно.

Они выпили без тостов, однако обоим было понятно — пьют за Сильвию.

— Кстати, — генерал достал из внутреннего кармана френча плотный конверт, — вот как она выглядит сегодня.

С фотографии на Ивана глядела Сильвия, его Сильвия — молодая, с той же чарующей улыбкой. Справа от нее стоял мальчик, худенький, большеглазый.

— Это ее сын, — пояснил генерал.

— Сколько ему лет?

— Дайте-ка вспомнить. — Он наморщил лоб. — Месяц назад мы виделись в Дижоне на ежегодной встрече ветеранов Сопротивления. Тогда она мне карточку эту и подарила, тогда же я и спросил ее… вспомнил — девять, да ему девять лет. И зовут его Ив.

— Ведь это же… — произнес негромко Иван и смолк.

Из динамиков хлынула веселая мелодия. Генерал коснулся руками ушей, улыбнулся: «Не слышу. Если хотите написать письмецо Сильвии, у меня есть ее адрес. Позвоните!» Молодая дама увлекла его за собой, и Иван остался один среди пьющих, говорящих, смеющихся людей. «Господи, у меня где-то за тысячи километров отсюда ребенок, мальчик, сын. От женщины, которая мне бесконечно дорога, близка, понятна. И я могу никогда не увидеть моего сына, никогда не обнять больше эту женщину. Почему так нелепо и несправедливо устроен этот мир?» Рассеянно глядя на размытые пятна лиц, он медленно брел по направлению к выходу. Кто-то легко тронул его за локоть. Иван оглянулся. Молодой человек — усы, большие выразительные глаза, нарядная прическа — протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги. «Таким, наверное, был юный Мопассан», — подумал он, разворачивая лист. На нем был размашистым почерком написан адрес Сильвии. Сверху была прихвачена изящной скрепкой визитная карточка генерала.