Часнык, с тревогой слушавший вопрос, заметно расслабился и улыбнулся.

— А вы сколько знали бы о подозреваемом после нескольких месяцев следствия?

Сквира усмехнулся. Ну действительно!

— Окажись вы на месте стража, наверняка познакомились бы с подозреваемым. Даже завели бы дружбу. Разве не так?

— Возможно, — нехотя признал Северин Мирославович.

— А почему Рева так внезапно ушел с вашего дня рождения? — опять подал голос Икрамов. Все те же ровные интонации, благожелательный тон. Похоже, подполковника совершенно не смущал предмет обсуждения.

— Кто его знает! — Алексей Тимофеевич пожал плечами. — Может, монету дома забыл. От волнения так бывает. Либо захотел принести мне еще какие-то доказательства. Или понял, кто именно за ним все это время следил, испугался и бросился возвращать трезуб-империал владельцу. Или, наоборот, побежал спасать свое имущество. Мало ли…

— Монету он дома не забыл, — вздохнул Сквира. — Если бы забыл, у него не было бы времени ее отыскать и спрятать в носок — прямо на пороге он столкнулся со своим убийцей. И чтобы вернуть монету, совсем не обязательно внезапно убегать с юбилея товарища. Тем более, зачем для этого бежать к себе домой?

— А может, все было не так, — с новой энергией принялся выдвигать версии Алексей Тимофеевич. — Мы сидели, вспоминали о майском происшествии в фотоателье, и Орест вдруг понял, что именно говорил ему тогда Гена! Понял, что тот звал его как раз в параллельный мир! Тот самый, проход в который теперь нашел и Орест! И он со всех ног бросился искать Генку!

— У себя дома? — скептически спросил Сквира. — Искать Генку у себя дома? И, кстати, почему так срочно? Убежать с юбилея друга, которому хотел показать невиданную монету и поведать о главном событии своей жизни, для того, чтобы хлопнуть по плечу полупьяного юнца и сказать ему, что он, оказывается, полгода назад был прав?

— Приведи тогда Орест ко мне на день рождения Генку в качестве еще одного человека, побывавшего в той вселенной, — вся история стала бы гораздо достоверней!

— Неужели Рева мог предположить, что вы ему не поверите? Лучшему другу!

Часнык нервно забарабанил пальцами по столу. Посмотрел на Северина Мирославовича. Потом тихо, но с истеричными нотками в голосе, произнес:

— Легко критиковать идею, которую даже обдумать было некогда!

Сквира нехотя кивнул. И в этом тоже таилась своя правда. Он сам терпеть не мог, когда Чипейко заставлял его в деталях обсуждать только что родившуюся версию…

— Но, согласитесь, — голос Алексея Тимофеевича стал громче, — согласитесь же, что существование параллельного мира просто идеально объясняет эту монету…

Володимир, железнодорожный вокзал, 12:20.

Асфальт сменился брусчаткой, многоэтажные дома — одноэтажными, грязные тротуары — зарослями камыша. Потянуло сероводородными запахами болота, редкие прохожие совсем исчезли, и «бобик» выехал на небольшую круглую площадь, за которой терялось низенькое здание железнодорожного вокзала.

— Подождете? — спросил Сквира у водителя.

Тот кивнул. Северин Мирославович вышел из машины, вдохнул полной грудью, едва не закашлявшись, странную смесь железнодорожной гари и болотной вони, и направился к центральному входу. Подойдя почти вплотную, Сквира вдруг понял: эта дверь заперта не один десяток лет. Многослойная пыль покрывала и ручку, и стекло. Из-под ступенек пробивалась трава. В узких оконных проемах были видны стены бункерной толщины…

— Товарищ капитан! — окликнул его водитель. — Вход с другой стороны.

Северин Мирославович оглянулся на него и махнул рукой.

У бокового торца располагался скверик со свежеокрашенными скамейками. Посреди него роняла беспрерывную череду капель водяная колонка на ручном рычаге.

На пустынном перроне стоял пожилой мужчина в железнодорожной форме.

— Где тут вход? — обратился к нему Сквира.

Мужчина указал рукой:

— Самая дальняя дверь.

По третьей колее, пыхтя, маневрировал тепловоз. На островке платформы несколько мальчишек в нетерпении ждали, когда можно будет перебежать на ту сторону путей, к видневшимся вдали одноэтажным домикам с покосившимися черными заборами. Дети казались братьями из-за одинаковых темно-коричневых курток и сатиновых штанов со вздутыми коленками. Они толкали друг друга и что-то возбужденно обсуждали.

Сквира миновал закрытую дверь с надписью «Начальник вокзала» и вошел во вторую, распахнутую. В коротком коридорчике он увидел еще три двери: прямо — в зал ожидания, справа — в комнату милиции, слева — в буфет. Очень удобно.

Сквира потянул на себя правую дверь, но та оказалась запертой. Тогда он дернул тяжелую дверь слева и попал в комнату с раздаточным прилавком, кассой и несколькими высокими стойками. За одной из них пили пиво двое мужчин в спецовках. За другой ел борщ из треснувшей тарелки молоденький сержант милиции.