Дверь заскрипела и ворота открылись.

— Заходи, — сказала кукла, включая свет в гараже.

Внутри стояла новенькая вишневая «четверка».

— Музей, однако, — присвистнуло воображение.

— Заводи, выгоняй, — сказал я.

села за руль «жигулей» и выехала из гаража. Я загнал «бэху» на ее место и прикрыл дверь.

Через несколько минут кукла вернулась.

— Я поставила у соседнего дома, во дворе, — сказала она. Я кивнул.

— Неплохо было бы замок снаружи повесить, чтобы вопросов не возникало, почему гараж не заперт. — Я посмотрел на сколопендру. — Ты как, справишься? Сможешь просунуть дужку в обе петли?

Пендрик молча полез в щель под воротами. Я потянул створки на себя, плотнее прижимая их друг к другу.

Было слышно, как сколопендра гремела замком снаружи. Потом все стихло, я толкнул ворота. Они не поддались, замок был на месте.

— Молодец, — похвалил я вылезшего из щели Пендрика. Тот приложил ножку к голове, отдав честь.

Мы с куклой сидели в «бэхе» на заднем сиденье. Пулемет вывалили из машины на пол, стекла в тачке опустили, свет в гараже был потушен. Пендрик шуршал в углу. Воображение куда-то свалило, видимо заскучав.

Я дремал, кукла смотрела новости по планшету. Придурков с высотки поймали. Про нас молчали.

Я открыл глаза:

— У тебя взломана ее страничка. Что там с ней?

Кукла вздохнула.

— Поступила. Сегодня списки опубликовали, на коммерческий, на бюджет не добрала. Журналистом будет, — кукла фыркнула. — Вторая древнейшая.

— Ну, хорошо, — сказал я и замолчал.

— Да забудь ты про нее. Не нужен ты ей. Парень у нее есть, я же говорила. Не отвечает, и слава богу. Целее будет.

— Почему? — удивился я.

— Потому что, если бы ответила, я бы ей глаза ее бесстыжие повыцарапала бы!

Я даже выпрямился на сиденье:

— Почему?

— Потому, — ответила кукла.

— Я тебя не понимаю, — удивленно сказал я.

— Между вами сколько лет разницы? — спросила кукла.

— Ну, — ответил я.

— Вот тебе и ну. И не хрена друг на друга смотреть.

— Так она и не смотрит, — удивился я. — А тебе-то что за дело? Или у тебя настройки сбились?

— Ладно, проехали, — кукла захлопнула планшет. — Нет никаких настроек. Я давно перехватила все управление.

— Ну ни хрена себе! — только и смог воскликнуть я.

Я молчал, переваривая услышанное. Кукла молчала тоже.

— Ладно, — сказала она, — давай спать. Завтра тяжелый день. Ты придумал, как убить Наследника?

— Нет еще, — ответил я.

— Ну вот еще придумывать надо!

Мы опять замолчали. Потом кукла сказала:

— Знаешь, а черт с ним, с Наследником. Чего приключений на свою задницу искать? И вообще, — добавила она через какое-то время, — возвращался бы ты домой. К своим курам. Я даже готова снова залезть в шкаф.

Я долго молчал, потом обнял куклу и сказал:

— Наверное, вернусь, но сначала мне надо вернуться еще в одно место.

Потом я вдруг вспомнил, что кукла так и не подзарядилась.

— А зарядка? — спросил я. — Ты же так и не зарядилась.

Ночью схожу, когда народа на улице не будет, — ответила кукла. — Спи.

11

Я закрыл глаза и представил, что чищу зубы. Дома. Потом представил, что чищу зубы дома год назад. Потом пять лет назад. Интерьер ванной поменялся. Я представил, что чищу зубы десять лет назад. Изменилась паста и зубная щетка. Двадцать лет — снова другой интерьер, щетка и паста. Я уж и забыл, как у нас когда-то было в ванной комнате. Сорок лет — другая квартира, другая ванная, зубную пасту сменил порошок, а я стал с трудом доставать до раковины. Еще несколько лет. Мне чистит зубы мама, мне щекотно, я смеюсь, плююсь и выворачиваюсь. Еще… Никаких зубов. Я лежу на спине, надо мною гирлянда погремушек. Во рту палец ноги. Дальше… дальше темно. Меня куда-то пропихивает, я тоже стараюсь, лезу, мне тесно, страшно, но чувство такое, как будто делаю очень важную и ответственную работу. Потом вдруг свет, я задыхаюсь и ору от ужаса.

Я вспомнил ту методику, о которой говорил Будда. Методику, позволяющую вспомнить момент собственного рождения и снять стресс родовой травмы. У многих людей с этим проблема. Выход в мир из материнской утробы. Свет и первый вдох. Конечно, стресс. Иногда достаточно тяжелый, и человек хочет назад. И от этого по жизни потом куча проблем. Дедушка Фрейд пытался с этим разобраться. Или Юнг?

Я пошел дальше. Попытался вспомнить не момент рождения, а момент смерти. Последней.

Что было раньше, до рождения? Паузу между жизнями пропустил, даже не пытаясь что-то увидеть.

Раньше рождения была смерть.

Смерть — момент энергетически очень значимый, оставляет яркий след в памяти души. Возможно, даже самый яркий за всю жизнь.

Мне удалось вспомнить. Я сверху увидел темный силуэт на тротуаре. Под силуэтом было еще более темное пятно. Я вгляделся. Силуэт превратился в женщину, пятно — в медленно растекающуюся лужу крови.

Вдруг картинка изменилась, и я увидел кровь прямо перед глазами на неровных булыжниках мостовой, носки чьих-то сапог, услышал топот бегущих ног и трель свистка городового. Мгновенно возникла боль в голове и во всем теле. Я инстинктивно попытался избавиться от боли, инерция движения еще сохранилась… И вот я стою на подоконнике. Серенький рассвет пасмурного петербургского дня. Высокое окно во весь мой рост распахнуто настежь. В лицо мне бьет ветер, треплет длинную юбку у моих колен. Я чувствую твердость крахмального белья на теле, тесный воротник глухого платья. Смотрю вниз, вижу под носком высокого зашнурованного ботинка далеко внизу камни булыжной мостовой. Этаж, наверное, четвертый-пятый. Страха нет.