— Что? — испуганно вцепилась во врача Ангелина. Он раздражённо стряхнул её руки.

— Не забывайте, что "защита" предохраняет от сканирования, а не от физического воздействия. Посоветуйте своему мальчику сидеть дома.

Петя вспыхнул.

— Если вы закончили, я, пожалуй, пойду. Прощайте.

Он подхватил свою куртку и направился к двери.

— Петя, подожди! — кинулась за ним Гелька: она не хотела, чтобы они так расстались. Он повернулся к ней в коридоре.

— Извини, я обещал Гоше проводить тебя, но ты же всё равно уйдёшь через окно?

— Не уходи так…

— Я сделал то, что ты хотела, чтобы тебе было спокойнее, но я тоже хочу быть спокоен за тебя.

— Тебе не нужно беспокоиться — я же столько всего могу!.. — принялась горячо заверять его Гелька.

— Да? А вчера вернулась с ножевой раной. Я прошу тебя, порви с ними!

— Я не могу.

— Даже ради меня?

— Не надо… — побледнела Ангелина, — это запрещённый приём. Ты же видишь, мы делаем стоящее дело…

— Стоящее твоей жизни? Я не хочу опять стоять над твоим телом и думать… думать, что…

— Я же жива! — воскликнула Ангелина и расплакалась. — Почему ты сердишься? Борис Витальевич наговорил тебе кучу гадостей, но он со всеми такой! Если бы ты знал, сколько раз я плакала из-за него…

— Ты его ещё и защищаешь? — возмутился Петя.

— Нет, а что?

— Что? Он влюблён в тебя, разве ты не видишь?

Петя сердито повернулся и зашагал по коридору, а Ангелина осталась стоять, ошеломлённо глядя ему вслед, не в состоянии что-то возразить или хотя бы остановить парня.

Когда он исчез из вида, она упала на скамейку и вцепилась себе в волосы. В голове мелькали разрозненные картинки: нож, кровь, огоньки Солара, бездонные чёрные глаза, уходящий по коридору Петя… "Я не ем маленьких девочек…" Борис Витальевич в неё влюблён? Этого не может быть! Борис Витальевич, который душил её на лестнице, от которого она стерпела столько язвительных уколов, столько суровых выговоров?..

Нюся говорила это, — шептал ей внутренний голос, — Нюся, которая всегда видит правду… И его взгляд, которым он посмотрел на неё, когда застал их с Петей целующимися, в нём была боль — теперь она это понимала. А после он начал третировать Петю…

Но этого просто не может быть! Как его отрекомендовал Учитель? Женоненавистник? Убеждённый холостяк?.. Он полностью соответствовал этому описанию. Должно быть, в Пете просто говорила ревность к тому, что они с Борисом Витальевичем — команда, что они научились понимать друг друга с полуслова, что врач обладает огромными знаниями и удивительными сверх-возможностями. Это можно понять. Она сама ревновала бы Петю к умной красивой наставнице, опекающей его, заведись вдруг такая. Кстати, она совсем не знает, что за девчонки окружают его на занятиях и в общежитии. Как он вообще живёт? Правда, последнее время он обитает исключительно у них дома. Как она теперь сообщит Пете, что собирается с Борисом Витальевичем работать?

Дверь в кабинет скрипнула, заставив Ангелину вздрогнуть.

— Ангелина, вы здесь?.. Я собираюсь уходить. Скоро появится мой сменщик. Если хотите, я вас познакомлю.

Гелька замотала головой. Она не решалась поднять глаза, боясь увидеть в глазах Бориса то, что ей там видеть вовсе не хотелось.

— Я пойду домой, — она поднялась и направилась по коридору к выходу из поликлиники.

— Куда же вы? — окликнул её врач. Прижав ладонь ко лбу, Ангелина круто повернулась, прошла мимо него в кабинет и рассеянно осмотрелась.

— А где моя одежда? — на ней была длинная мужская футболка, её собственные рейтузы и больничные тапочки на босу ногу: она отправилась спасать Егора в носках, и они мокрым грязным комом валялись под кушеткой. Она подобрала носки и заметила на подоконнике свою окровавленную майку.

— Ваша майка и бельё уже никуда не годятся, на вас моя футболка.

— Я выкину, — Ангелина взяла в руки окровавленную майку, бюстгальтер и смутилась, представив, как Борис её переодевал.

— Не надо, я сам, оставьте.

— Хорошо. Спасибо за футболку, я вам верну.

— Это не обязательно. Вы, кажется, хотели справку?

Гелька тряхнула головой.

— Потом.

— Хорошо. Ангелина…

— Что?

Он молчал, и Гельке пришлось взглянуть на него и выдержать ещё один пронизывающий взгляд, которому, как на ладони, казалось, открывались её самые сокровенные мысли.

— Почему вы не смотрите на меня? Вы боитесь? Боитесь того, что я с вами вчера сделал?

Искренне удивлённая Гелька качнула головой.