Шрифт:
Петя поднял телефон с кушетки, не дав Гоше сунуть свою лапу. Он что-то спрашивал с тревогой, но Гелька уже не слышала, она закрыла глаза.
Она летела вдоль золотого гибкого луча, а впереди сияло ослепительное светило. Его ласковое тепло притягивало, как тепло родного дома. Дом… что-то звякнуло в памяти, отозвавшись болью. Она хотела обернуться назад, но не могла, только знала, что позади — темнота, сжирающая пространство и спешащая за ней по пятам. Она летела дальше: к ласковому солнцу, которое день за днём дарило ей жизнь и теперь хотело вернуть к себе своё чадо. Сознание снова отозвалось тревогой. Она что-то потеряла по дороге… Она попыталась проверить карманы, но поняла, что это невозможно — у неё нет никаких карманов. Но что-то осталось там сзади, удерживая и не давая окунуться в манящий океан тепла. Оно звало, как тревожный звонок телефона: не уходи… не уходи… Или это чей-то шёпот… а может, крик? Она запнулась на мгновение, оглянулась, и тьма догнала её и поглотила, скрутив, сломав и расплющив. Спасительный золотой луч мелькал и перекручивался, убегая. Темнота — это боль…
Глава 22
— Что я скажу родителям? Что я скажу родителям? — причитал кто-то.
— Не надо… она справится.
— Этого не может быть… просто не может быть!
— Замолчите вы оба! И отойдите, не то я вас выставлю за дверь.
Как больно!
Гелька застонала.
— Тихо! Она приходит в себя.
Ангелина открыла глаза: в расплывчатом мареве реяло перекошенное лицо Бориса Витальевича, за его плечом — глаза Гоши, полные ужаса и надежды. Неподалеку Петя, стоял, отвернувшись и спрятав лицо в ладонях. Рядом покачивался какой-то раствор с убегающей к её вене капельницей, а над солнечным сплетением, натужно гудя и выплёвывая иголки, висел детектор Солара.
— Каждая ваша попытка укоротить себе век отнимает у меня десять лет жизни, — приветствовал её Борис Витальевич в своём духе и Гелька попыталась улыбнулась. — Помните об этом в следующий раз, когда захотите проявить инициативу и наделать в себе дыр.
— Какой ещё следующий раз? — возмутился Гоша.
Врач не обратил внимания.
— Сейчас займусь вашим плечом, но под Солар мы ещё вернёмся, — с этими словами он снял детектор, выключил прибор, выдернул иглу и, осторожно повернув Ангелину на бок, снял повязку. Мальчишки охнули.
— Сейчас будем зашивать. Нервным, просьба, не мешать.
— Что это? — проблеял Гоша.
— Ножевое ранение. "Наша служба и опасна и трудна…" — Полетаев надевал перчатки.
— Вы что, смеётесь?
"Дурак, он радуется, что я жива", — подумала Ангелина.
— Рана резаная, не глубокая…
Первый стежок — Гелька поморщилась. Слышно было, как Гоша неровным шагом доковылял до второй кушетки и свалился на неё.
— Доктор, — негромко позвал Петя. — Кажется, моему другу плохо.
Борис Витальевич цыкнул и мотнул головой.
— Там, в шкафу, возьмите нашатырь — на вату, под нос и в коридор его. Вам не надо?
Ангелина помотала головой: зубы её были крепко сжаты.
— Победителей не судят, — негромко заговорил Борис Витальевич, тщательно сшивая края раны, — Егора вы спасли, но действовали крайне самоуверенно. Вам повезло и очень! Я вылетел следом за вами, но потерял вас на Петровского, и мне пришлось вернуться — вы же не назвали место! Мне не удалось связаться с Редиком: он инвертировал и спешил на место нападения, но никого там не обнаружил, кроме Александры, и позвонил мне сам (вы тогда только что вернулись). Сейчас он гоняет где-то разбежавшихся фидеров, а вы… — он закончил сшивать рану, наложил повязку и помог Ангелине лечь на спину. — Вы должны обещать не рисковать больше так необдуманно.
— Дело в том, что было некогда думать, — ответила Ангелина, глядя ему в глаза. Губы его дрогнули, он встал и включил Солар.
— О, нет! — запротестовала Гелька. — Дайте мне от него немного отдохнуть!
— Вы только что отдыхали.
— Пока вы меня зашивали?!
В окно стукнуло. Борис отложил детектор и запер дверь. Серебристый вихрь ворвался в форточку и материализовался в Учителя.
— Как она? Что с Егором? — сходу начал он, пожимая врачу руку.
— У обоих ножевые ранения. Ангелина к утру будет в порядке. Егору предстоит длительная реабилитация. Мы сделали операцию, сейчас он под наркозом.
— Девочка моя! — Сергей Петрович присел к ней на кушетку.
— Егора спасла их связь. Ангелина поспешила на помощь и успела.
— Но как? Как она смогла его забрать? Он же не инвертор?
— Мне удалось закрутить его в поле.
— Ангелина очень сильный инвертор. Она его принесла и перелила в Егора остатки своих сил, едва не отправившись на тот свет.
Учитель растроганно похлопал Ангелину по руке, а Борис безжалостно водрузил на место прибор. В дверь негромко постучали.
— Наши новобранцы, — пробурчал врач и отправился открывать.
— Вы разрешите нам побыть с Ангелиной? — спросил Петя. Он поддерживал ещё зеленоватого Гошу, с головы которого стекала вода. — Я умыл его в туалете.
— Ненадолго, — буркнул Полетаев и посторонился.
Мальчишки застыли, словно наткнувшись на стену, заметив, непринуждённо расположившегося на Гелькиной кушетке, Сергея Петровича.
— Ба! — воскликнул тот. — Так это же наши "неуловимые мстители"!
— Вы? — с неприязнью откликнулся Гоша.