— Вот, зашёл проведать свою подопечную, — похлопал по кушетке Учитель. Гоша дёрнулся.

Ангелина испугалась, что он, не раздумывая, попытается вцепиться Редику в горло и заработает неслабый импульс с двух сторон.

— Борис Витальевич! — в голосе её слышались истерические нотки. Тот положил руку на плечо её брата.

— В соседнем кабинете сейчас пусто, пройдём туда. Идём, Сергей!

Учитель ободряюще подмигнул Ангелине и вышел следом за всеми, а она стала с тревогой прислушиваться к голосам, доносящимся из-за стенки, каждую секунду ожидая звука удара. Через несколько минут Борис Витальевич вернулся в кабинет и подошёл к её кушетке, чтобы проверить действие прибора, и Гелька вцепилась ему в рукав.

— Что там происходит? Что происходит?

— Всё в порядке, — Борис проницательно глянул на неё, — овцы пока волка не съели.

— Вас бы они скорее послушали, но даже вам не удалось их убедить.

— Вы же знаете, как Редик умеет убалтывать.

— Ну, он такой… — Гелька смутилась.

— Хотите сказать, что его обаяние рассчитано, скорее, на женщин?

— Да, что-то вроде этого, — Ангелина опустила глаза. — К тому же они сильно против него настроены. Ой! Что там?

Голоса за стеной возвысились до крика. Борис вышел, а Ангелина сжала в отчаянии кулаки. По-соседству вдруг стало очень тихо, и она не выдержала неизвестности: выползла из-под рамки, удерживающей над ней прибор, машинально нажала кнопку выключения и по стеночке, пошатываясь, направилась в соседний кабинет.

Когда она открыла дверь, что-то негромко выговаривающий Борис Витальевич осёкся, все замерли: красный Гоша со сжатыми кулаками против недобро усмехающегося Учителя, Петя — мрачный и упрямый — между ними, как третейский судья.

— Зачем вы встали? — шагнул к ней врач, но Ангелина подняла угрожающе руку. — Стойте все там, где стоите, или я за себя не отвечаю. Я хочу, чтобы всё это прекратилось. Немедленно!

Она чувствовала, как боль разливается в груди, словно горячая волна, готовая выплеснуться. Петя шагнул к ней.

— Нет! Никто! Вот мои условия…

— Гелечка! — попытался вмешаться Учитель. — Всё в порядке! Гошин друг желает присоединиться к нам…

— Нет! Вы его не возьмёте, поставите защиту и отправите домой! Не хочу бояться ещё и за него… А вы, — обратилась она к мальчишкам, — дадите мне полную свободу! Не надо меня опекать — я в состоянии постоять и за себя, и за других!

— Гелечка, никто не сомневается…

— Тихо! — оборвала она Учителя и схватилась за грудь.

— Ангелина, — тихо позвал Борис Витальевич, — посмотрите на меня.

Гелька вызывающе взглянула на врача. Глаза их встретились. Какие чёрные бездонные у него глаза — как провалы в земле, как беззвёздная ночь, как мгла, как тьма, как сонная тьма, как сон… глаза её закрылись, и кто-то подхватил её на руки…

Утром Гелька открыла глаза и сначала не поняла, где находится. Но услышав знакомое гудение в изголовье, поняла, что она в больнице.

Ах, да! Она же собиралась полечить локоть. Но только вечером, а сейчас уже утро… Она, что же, заснула на процедуре? Ангелина опустила глаза: детектор висел не над локтем, а посередине, а на соседней кушетке спал её брат и дремал, прислонившись к стене, Петя. А они что здесь делают?

— Вы проснулись? — к кушетке подошёл, побледневший и осунувшийся за ночь, Борис Витальевич. Он взглянул на неё, и тут Гелька вспомнила всё. Должно быть, что-то промелькнуло в её взгляде, потому что врач сухо прокомментировал:

— Я избегаю пользоваться суггестией (боюсь войти во вкус) и применяю её лишь в крайних случаях. Этот был как раз такой. После вас мне пришлось уложить вашего брата: он пытался забрать вас домой в бессознательном состоянии. По-видимому, склонность к необдуманным поступкам — ваша семейная черта.

Он поднял рамку, и Ангелина села на кушетке.

— Боже мой! — подпрыгнула она. — Мама!

От её возгласа Петя проснулся и, сняв очки, протёр глаза.

— Мы все здесь, а родители там с ума сходят!

— Скоро вы сможете отправиться домой, но пока не исчезайте, — сказал Борис Витальевич и вышел.

— Не волнуйся, — Петя согнулся и потряс головой. — Когда я понял, что мы все останемся здесь до утра, я позвонил твоим и сказал, что мы припозднились и заночуем у приятеля.

— И как мама это восприняла?

— Плохо, — улыбнулся Петя и, подойдя, присел рядом с ней. — Как самочувствие?

— Замечательно! Хочется летать! — вырвалось у Гельки, и она смущённо взглянула на парня. — Хорошо, что ты не рассказал Гоше. Ты же видел меня тогда, на кухне?..

Петя кивнул.

— Это был шок! Но для Гоши, узнай он, это было бы подобно крушению мира: он и так "перегружен" твоими неординарными особенностями… Ты уж побереги его… и меня заодно.

— Но ты же меня понимаешь?!

— Чёрт! Понимаю, но от этого не легче!