— Дам, — ответил я. — Мне нужны слуги. Верные. А поскольку в верность по причине убеждений я не верю — точнее, верю, но как в вещь исключительно редкую — то слугам нужно давать то, чего у них нет и чего не даст им никто другой.

— Мысль вроде бы и верная… — заметил Лорби, — но какая-то странная. Мне нужно её обдумать.

Я вздохнул. О, я был уверен, что Лорби её обдумает и позже — завтра или даже этим вечером — вывалит на меня целую гору сомнений.

Нет, я был уверен в том, что мысль сработает. Просто она была… Несовременная. Не из этого времени, понимаете? Средневековый человек жил с осознанием того, что статус — это навсегда, что его нельзя изменить, не совершив чего-то запредельного.

Значит, нужно менять это осознание. Даже будь я трижды гением и четырежды реформатором — а гением я всё-таки не был — мне ничего не удастся поменять в одиночку. Народ, а в особенности те, кто меня окружает, должны думать как я — только тогда у меня всё получится.

Талина, наконец, определилась с ответом.

— Ваше предложение действительно отличается редкой щедростью, Ваше Величество, — снова поклонилась она. — Однако не каждый из моих людей согласится на него. Некоторые пострадали от вашего отца и его вельмож, другие просто не захотят менять свой образ жизни.

— Я — не мой отец, — отрезал я. — А самые резвые из его вельмож или сидят в тюрьме и скоро будут казнены, или сбежали. Оставшиеся тоже умерят свой пыл — это я могу обещать в любом случае.

— И тем не менее, — продолжила уверять меня Талина, — мне нужно будет спросить каждого из моих людей. Кто-то согласится, кто-то нет.

— Идёт, — кивнул я. — Однако чем раньше будет дан ответ — тем лучше.

— Это может занять какое-то время, — пожала плечами Талина. — Кто-то из моих людей сейчас не в столице. Кому-то нужно будет время на размышления. Дайте мне неделю, Ваше Величество.

— Даю, — согласился я. — Но если ты сможешь сделать это быстрее — сделай.

На этом аудиенция с Ночным Королём была окончена.

Остаток дня я провёл за делами исключительно скучными — такими, как изучение дворянских родов Гротлинга, его законов, экономики… Всё это было мне необходимо, чтобы эффективно править страной.

Конечно, некоторая часть этих знаний содержалась в памяти Геневиса. Но память эта работала кое-как, да и учеником он был, похоже, не самым прилежным. Когда я попытался вспомнить что-то, связанное с историей королевства — в голове неожиданно всплыло содержание сборника непристойных легенд.

К вечеру я был настолько вымотан этими делами, что меня хватило только на лёгкий ужин, после чего я сразу завалился спать. Никаких походов к Килетте (кстати, не забыть перевести её в покои на первом этаже…). Честно говоря, даже злость на неё, обуревавшая меня в первый день, сейчас уже утихла и ушла на задний план.

Мои покои находились в башне, на высоте полутора десятка метров, поэтому я смело раскрыл окно, не опасаясь, что туда кто-то может залезть. Было жарко — точнее, даже душно, как бывает перед грозой — и я отчаянно нуждался в свежем воздухе.

Загасив свечи, я рухнул и уснул. Сквозь сон я слышал, как падают первые капли дождя, но от этого только крепче засыпал. А потом…

Я проснулся оттого, что меня кто-то душил. Проснулся одномоментно, распахнул глаза — и увидел перед собой только размытое тёмное пятно. На моём горле сжимались руки; я пытался вздохнуть, но не мог, пытался до чего-то дотянуться, но под рукой были только подушки…

Тогда я попытался оторвать руки незнакомца от моего горла. Я схватился за его запястья (они как-то странно ощущались под рукой, но я не задумывался об этом) и начал тянуть.

К моему удивлению, они поддались довольно быстро. Несколько раз глотнув воздуха, я завопил:

— СТРАЖА!!!

Фигура продолжала пытаться задушить меня, но я успешно сопротивлялся.

Двери с грохотом распахнулись, и в спальню ворвались два стражника — чтобы увидеть своего короля, лежащего на кровати в одних трусах и сражающегося не пойми с кем.

Впрочем, как только вбежал слуга с канделябром, противника можно было увидеть — и мне стало ещё больше не по себе.

Он не выглядел тёмной фигурой из-за темноты в комнате или из-за того, что у меня потемнело в глазах. Он и был тёмной фигурой, состоящей из некой чёрной субстанции. Демон?! Ожившая тень?!

Первый подбежавший стражник замахнулся мечом; тень отшатнулась, и я, перекатившись, соскочил с кровати. Оглядевшись, я ухватил тяжёлый подсвечник; лучше, чем ничего.

Стражники пытались рубить тень мечами, однако та внезапно подпрыгнула — и оказалась на потолке, по которому очень быстро побежала к окну, по-паучьи перебирая конечностями.

К счастью, один из стражников оказался сообразительным, и, моментально подскочив к окну, захлопнул его. Тень издала жуткий то ли визг, то ли вой — и поползла в другую сторону, к двери, ведущей в замок.