— Оторвали? — маг напрягся ещё больше. — Ножи Раштоса обладают огромной физической силой!

— Может быть, — предположил Тилль, — культист был ослаблен? Или заклинание прошло неверно, или его собственные силы подвели?

— Может быть… — я задумчиво постучал пальцами по каменной столешнице. На самом деле, я уже знал ответ. Покровительство Богини, точно. Это его действие — как и в случае с атакой епископа.

Кстати, о нём.

— Между прочим, — воодушевился я. — У нас же есть пленный культист Раштоса. Бывший епископ. Колтри, — я повернулся к магу, — он всё ещё заморожен?

— Да, Ваше Величество, — кивнул тот.

— То есть, он точно не при делах, — я задумался. — И когда мы его разморозим — он будет думать, что прошла одна секунда.

— Совсем нет, Ваше Величество, — возразил маг. — Время для замороженного идёт точно так же. Он в сознании и не может даже заснуть. Или очнуться, как в случае с сэром Олди.

— Точно? — на моих губах появилась злорадная усмешка. — Что ж, волоките сюда эту статую.

Через 10 минут два стражника втащили епископа. Его фигура, лишённая всех золочённых нарядов и одетая лишь в простые штаны и рубаху, была будто окутана магическим мерцанием. Он находился в одной позе, ни единый мускул или волосок не двигался.

— Можно ли быстро снять с него заклятие? — я отрезал себе кусок окорока (к этому моменту нам уже принесли завтрак) и положил его на хлеб. Тилль и начальник стражи удивлённо покосились на меня — бутерброды не были здесь приняты.

— Можно, — маг не удивился моим кулинарным пристрастиям: он видел в жизни и более необычные вещи. — Снимать?

— Снимай, — я откусил от бутерброда.

Маг совершил какой-то сложный пасс руками, пробормотал что-то под нос — и епископ, отмерев, рухнул на колени. Он хрипло втянул в себя воздух, пытаясь отдышаться за те несколько дней, что провёл в абсолютной неподвижности.

Ха! Несколько дней… Как насчёт пары десятков лет? Покрасим золотой краской, будешь статуей кающегося грешника.

— Ты… — епископ с лёгкой искоркой безумия в глазах уставился на меня. — Почему ты ещё жив, сволочь? Почему, почему, почему?..

— Кончай вопить, — я лениво потянул вина из кубка. Недурное, на сей раз. — Мне нужны от тебя некоторые признания.

— Я ничего тебе не скажу, — прохрипел епископ. — Да будь ты проклят!..

— Какая несговорчивость, — иронично поглядел я на сидящих за столом. — Я-то думал, наш добрый друг с радостью нам поможет.

— Прикажете отвести его в пыточную, Ваше Величество? — спросил начальник охраны.

— Зачем… — поморщился я. — Гвозди под ногти и калёное железо. Кому нужны такие варварские методы, когда у нас есть это! Волшебная заморозка!

В глазах епископа отразился ужас.

— На неделю, — я махнул рукой. — А может, на месяц? Вряд ли он знает что-то такое ценное. Зато в следующий раз, когда он нам понадобится — будет сговорчивее.

— Нет! — на лице епископа отразился такой страх, что я восторжествовал. — Месяц… Ты изверг!

— Ну, не хочешь месяц — не переживай, — «успокоил» его я. — На три.

— Я скажу! — взвыл тот, — Всё скажу! Бросай в тюрьму, в колодец, в пыточную, только не заморозка!

Подумаешь, какие мы нежные…

— Колтри, — обратился я к магу, — ты можешь какими-нибудь своими средствами проверять его слова на истинность?

— Есть, — Колтри зарылся в карманах одеяния и вытащил оттуда кольцо с красным камнем. — Наденьте на палец, Ваше Величество. Если он солжёт в ответ на вопрос, заданный вами — камень засветится.

— Удобно, — я кивнул, надевая кольцо, и снова откусил от бутерброда. — Итак. Как давно родился ваш заговор?

— Три года назад… — взгляд епископа был прикован к кольцу. Он боялся сказать что-нибудь не так, ляпнуть то, что кольцо воспримет как ложь.

— Кто первым всё придумал?

— Я, — не удивлён.

— Как давно ты служишь Тёмному Шарду?

— С юношества, — ага, понятно, то есть ещё до того, как стал служителем Светлого. Помнится, это для них типично; нужно проверить остальных.

— Назови всех, кто участвовал в заговоре. Имена. Должности. Роль, которую они сыграли или должны были сыграть.

Странно, что мы не додумались до этого раньше. Епископ выдавал всё! Тилль успел записать. Когда поток имён иссяк, я подумал и спросил:

— Это все?

— Н-н-нет, — выдавил епископ. Вот же умник хренов! Решил умолчать часть. Недоговорка — не ложь, так?

— Назови остальных. Всех! — потребовал я.

На этот раз список был меньше, но от имён, прозвучавших в нём, у присутствующих расширились глаза. Часть из этих людей мы даже не думали подозревать.