— Тогда что для нас цель номер один? — спросил я.

— Горожане. Их мнение обо всём происходящем. Мы здесь, в замке, знаем точно, что произошло. Снаружи ходят такие слухи — один краше другого.

— Тот случай с Патриархом… — я развёл руками. — Мне казалось, он укрепил мою репутацию.

— Один случай, — поднял палец вверх Тилль. — Против тысячи слухов. Кстати, о нём тоже рассказывают всякое. Из некоторых рассказов могут выйти отличные страшилки для непослушных детей.

— Казни, — Так же внезапно вмешался Нимар.

— Казни? — я поглядел на него.

— Нужно устроить показательные казни предателей, Ваше Величество. На площади, с помпой.

— Возможно… — задумался я. — Но не всё так просто. Казни — это кнут, но нужен и пряник.

— Хорошо устроенная казнь — и кнут, и пряник одновременно, — заявил Нимар. — У нас на границе, Ваше Величество, было много крестьян, которые свои нравами больше походили на варваров, чем на нас. И мы задались целью сделать их патриотами.

— И? — невольно заинтересовался я.

— Все пленные варвары после набегов показательно казнились посреди деревни. А крестьянам в честь этого выкатывалось по бочке крепкого пива — как правило, из захваченного у тех же варваров — и вообще устраивался праздник.

Я кивнул. Метод действенный.

— В итоге до них дошло. Мёртвый варвар — праздник в деревне. Живые варвары грабят у них, мёртвые — отдают им своё. И через полгода не было более верных сторонников короны, чем те крестьяне.

— Плох тот патриот, которого можно подкупить бочкой дешёвого пива… — поморщился я. — Но метод верный.

— Единая Смерть… — задумчиво произнёс Тилль, глядя на меня.

— Именно! — я хлопнул по столу. — До неё три дня, верно?

Нимар непонимающе глядел на нас, но не переспрашивал. А Тилль кивнул.

— Что ж, рабам из церкви Культа Смерти на этот раз повезло, — усмехнулся я. — На празднике будут принесены другие жертвы.

— Праздник Единой Смерти? — до Нимара дошло, и он так удивился, что всё же спросил. — Но, Ваше Величество, это же…

— Да-да, праздник некромантов, некроманты плохие, никто не любит умирать, — я закатил глаза. — Уж вы, граф, как военный, могли бы осознать ценность смерти. Особенно в роли нашего союзника.

— Я… — он сощурился. — Никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Но вы правы, это действительно ценный союзник.

— Ещё не поздно, — прикинул я. — Давайте быстро пройдёмся по основным пунктам — а затем я успею съездить в храм некромантов и обговорить с Верховными эти изменения.

Тилль кивнул — и углубился в дальнейшие детали работы Тайной Службы. В большинстве своём они были скучной рутиной…

Но рутиной эффективной и работающей. И притом — работающей на меня.

К счастью для всех, последние детали были улажены. Жрецы Богини Смерти были совсем не против принести ей в жертву не безымянных рабов, а предателей-царедворцев. Для меня же это должно было стать красивой деталью моего имиджа.

Самим намеченным жертвам сообщили об их участи за сутки до казни — для того, чтобы они могли позвать жреца или как-то иначе подготовиться к уходу.

Половина отнеслась спокойно. Они ждали казни, и её метод не имел для них значения. Ещё половина забилась в истерике, умоляя сохранить им жизнь — или забрать её, но как-либо иначе.

Многие потратили последние сутки на составление завещания, письма родным. Я не ограничивал их в этот день в бумаге и чернилах, собственноручно разрешил пару прощальных визитов в город (под надёжным конвоем, разумеется) и приказал достойно покормить и вымыть заключённых.

Интересным был только один случай. Заключённый, бывший офицер королевской стражи, пообещал выдать местоположение какого-то крупного клада в обмен на свою жизнь. Слуги, смотавшись в храм некромантов, принесли ответ: поскольку жертв предполагалось больше требуемого минимума, одну можно спокойно отпустить.

Что ж; отпускать предателя я не собирался, но ему сообщили, что на этот раз его казнь откладывается. Поглядим, что у него за клад. А если обманет… Это не последний праздник Культа Смерти.

И вот наступило утро. Была пятница (дни здесь, конечно, именовались иначе, но в неделе всё равно было семь дней, и я мысленно называл их по-старому). Праздник должен был начаться к полудню, и после лёгкого завтрака я выехал из дворца, вместе с группой приближённых и охраной.

Ехал я на этот раз не в карете, а на белом коне — благодаря памяти Геневиса и некоторым тренировкам ездил я сносно. Вся моя одежда была чёрно-белых цветов, выделялся только герб на груди: золотые руки, держащие ветвь и череп, на алом поле. Символично, если вдуматься… И жизнь, и смерть — всё в моих руках!