— А как же Себа? Почему Себа не занимается этим делом? — по выражению лица барона я понял, что задал какой-то неправильный вопрос. Что-то в нём сильно не понравилось отцу.

— Сын, ты же знаешь, что Себа прекратила своё существование после подписания Льюзеттского Мира. Тайные Управы расформированы везде кроме Каты, — барон посмотрел на меня так, словно я сказал что-то неприличное, — Ты же не веришь всяким глупым слухам?

Яркая вспышка за окном на мгновение затопила кабинет ослепительным светом. Гд-да-дах. Я не успел ответить, за окном оглушительно громыхнуло. Если бы не магическая защита, сейчас бы наверняка взрывом вышибло стёкла, звонко задрожавшие в рамах. Пол ощутимо качнуло, а с потолка посыпалась штукатурка вперемешку с пылью. Отец, не обращая внимания на упавший и скатившийся на пол графин с сантиновым соком, быстро что-то нажал под столом, переводя магическую защиту дома в запредельный режим. Магические светильники в кабинете резко потускнели, их свет сместился в красную часть спектра. Защитная пелена, тускло мерцавшая за окном мгновением раньше, внезапно налилась ярким синим светом, за которым уже невозможно разобрать происходящее снаружи. Увидев неправильность, я пригляделся и различил на поверхности защиты чуть более яркую крупноячеистую сеть прожилок, пылающих ярко голубым. Эта сеть образовала множество одинаковых шестиугольников, мягко пульсирующих снизу-вверх. В наступившей тишине отчётливо слышно негромкое жужжание как от электрического трансформатора.

— Быстро за мной, в подвал, — барон был уже на ногах, увлекая меня за собой. Когда мы выбежали из кабинета, громыхнуло снова, но уже более приглушённо. С потолка больше ничего не сыпалось. Я вдруг сообразил, что подвал нашей немалой усадьбы всегда был для меня закрыт. На лестнице уже ждёт четвёрка бойцов баронской дружины, возглавляемая неизменным сотником Таширом Кафалем.

Лестничные пролёты промелькнули как в тумане. Барон вынул из внутреннего кармана амулет на цепочке, прикреплённой к лацкану пиджака. Тонкий чёрный стержень точно вошёл в отверстие сбоку массивной поблёскивающей тусклым серебром двери в подвал. Спустя пару мгновений дверь бесшумно дрогнула и чуть приоткрылась. В этот момент мне показалось, что по двери пробежала едва заметная красно-оранжевая паутинка и тут же растаяла.

— К этому я и собирался перейти, когда ты принялся спрашивать всякие глупости, — чуть ворчливо пробормотал отец, когда мы уже спускались вниз, оставив за спиной надёжно запертую магией стальную дверь, — надо же! Два Молота Юдды подряд в один дом! Никогда не поверю в такие совпадения.

Снаружи снова громыхнуло, уже совсем тихо.

— Три Молота Юдды! — несмотря на общую тревожность, мне кажется ситуация даже начала веселить барона, — Это три профессора магии или высший маг! Откуда это у сеотов?!

Когда за нами захлопнулась точно такая же, как и наверху, стальная дверь, я окинул взглядом обстановку зала, в котором мы очутились. Никогда раньше мне не доводилось побывать в этом подвале, несмотря на то, что прожил баронетом в этом доме почти всю свою разумную жизнь. Отец и сам нечасто спускался сюда, когда же это случалось, он мог задержаться здесь и на несколько дней. Осматриваясь по сторонам, я пришёл в полное изумление. Словно попал в рубку космического корабля. Размещённые по стенам многочисленные экраны транслируют потоковое видео отовсюду вокруг поместья. Есть даже виды соседних улиц. Несмотря на ночную тьму, картинка ясная, детали прекрасно различимы. Кое где в воздухе висят голографические виртуальные экраны, транслирующие всевозможные параметры в виде графиков и условных схем. Чужеродно среди всего этого царства высоких технологий выглядит обитаемый островок в центре зала, составленный из тяжеловесной мебели родом из того мира, что остался наверху, за пределами подвала. Отойдя от первоначального ошеломления, я пригляделся и понял, что всё это великолепие создаётся амулетами. Очень редкими и дорогими амулетами Древних магов. О некоторых мне доводилось читать, изучая теорию магии с наставником, о других я даже и не подозревал.

— Проходи, присаживайся, сын, — отец указал в сторону ближайшего кожаного кресла, — рано или поздно я собирался показать тебе это место, сердце всего дома. Враги решили, что лучше рано. Пусть.

Когда мы разместились друг напротив друга, а охрана отправилась в соседнюю комнату, барон после недолгого раздумья решил продолжить:

— На штабном совете обсуждали многое, в том числе и результаты боёв за пределами города. Потери с нашей стороны серьёзные, больше семисот человек. Большинство погибших — слабо обученные ополченцы. В войсках очень мало магов, едва хватает на поддержание магической защиты отрядов, энгирские маги вроде и сильны, но слишком редко вступают в бой. Говорилось вроде всё по делу, но я почувствовал какую-то гнильцу в происходящем и мне это сильно не понравилось. После того как я в лоб задал вопрос барону Гистрату, почему военно-транспортный воздушный корабль бездарно висит в центре Шергета, вместо того, чтобы хоть разок пройтись над полем боя и осыпать наступающих врагов из бортовых пушечных метателей, сам виконт Фицлор резко высказался, чтобы я прекратил нести чушь.

— Но корабль в самом деле мог бы сильно помочь в обороне, — я не удержался от того, чтобы вставить своё слово, хотел было озвучить ещё кое-какие мысли, посетившие меня, но решил, что это будет слишком для шестнадцатилетнего баронета.

— Я о том и говорю, но не это главное, я почувствовал, что далеко не все в штабе работают на победу, а кое-что мне и раньше доносили помощники. Атака на наш дом сеотскими магами, — барон на время замер, обдумывая только что подоспевшую мысль, — а сеотскими ли вообще? Если бы не артефактная защита поместья, построенная на амулетах Древних, от дома бы даже щепки целой не осталось. Молот Юдды — это не шутка, во времена Войны Истребления этим заклинанием разносили на куски ходячие крепости Союза Государств. Профессор магии, сотворивший Молот Юдды, будет восстанавливаться не меньше седмицы, оставаясь беспомощным как младенец.

Я с опаской посмотрел в сторону амулетных экранов внешнего наблюдения. Потребовалось время, прежде чем я узнал в мешанине поваленных деревьев, беспорядочно рассыпанных камней и искорёженной кованой ограды наш некогда великолепный парк. Через дорогу занимаются пламенем знакомые очертания полуразрушенного особняка баронета Стагжека, нашего соседа. Амулет с безжалостной чёткостью показал обезображенные обуглившиеся тела парковых слуг и охранников. Чем ближе к эпицентру, тем мельче раскрошены осколки скульптур и каменных построек. От тех, кто при первом ударе был рядом с домом, вряд ли хоть что-то осталось.

Барон тем временем встал из кресла и подошёл к одному из артефактов на ажурной стойке. За его широкой спиной я не смог разглядеть что именно он сделал. На амулетном экране среди обломков ограды из земли медленно выдвинулись аккуратные серебристые столбики, на вершинах которых тут же нечасто замерцали зелёным горизонтальные круглые пластины, установленные на тонких стержнях.

— Не думаю, что кто-то ещё сегодня заявится в гости, но осторожность не помешает, — отец повернулся ко мне и не спеша возвратился в своё кресло, — Чуть не забыл, сегодня мне очень не понравилось, как переглянулись виконт Фицлор и Витольд Маулс. Ладно, забудь… Это всё потом, неизвестно какая нечисть вылезет на патрулировании завтра, иди спать. Ташир всё здесь покажет.