На самом деле я в своем докладе и не думал защищать Пхеньян, а лишь пытался объяснить мотивы его действий. Ким Чен Ир боится США, и для него единственный и экономически доступный способ обезопасить свой режим – обзавестись ядерным оружием. Или по крайней мере изображать, что оно у КНДР есть. Нападать же Ким Чен Ир ни на кого не собирается. Ким настолько осторожен, что сдерживает реформирование Севера, опасаясь, что оно приведет к краху его режима. Еще страшнее для Ким Чен Ира ввязываться в военную авантюру. Ведь в таком случае не только не уцелеет его режим, но он и сам погибнет. Ким Чен Ир не маньяк с суицидальным синдромом, чтобы решиться на агрессию.

Зал, однако, не захотел вдумываться в суть моих аргументов. Я представлял Россию и призывал к гибкости в отношении Пхеньяна. Поэтому часть публики воспринимала меня как сторонника КНДР. Пришлось объяснять, что я отстаиваю интересы России, а не Северной Кореи. Вроде бы убедил зал в логичности моих аргументов.

После обеда, на втором заседании, среди других выступил ученый из Шанхая Цзи Госин. Подчеркнув, что выражает личные взгляды, китаец обрушился на северокорейский режим с суровой критикой. Назвал политику Пхеньяна опасной, авантюрной, обвинял корейских товарищей в контрабанде наркотиков и оружия. В заключение подчеркнул: «Не ставьте знак равенства между Китаем и Северной Кореей. Мы абсолютно разные, абсолютно».

К концу заседания, как это всегда случается на форумах в Южной Корее, в аудитории обозначились бузотеры. Несколько человек истерично требовали дать им слово, швырялись стульями. Морякам пришлось выкручивать руки этим господам (и одной даме).

Вечером на приеме я общался с морскими офицерами, действующими и отставными, учеными из десятков государств – американцы, австралийцы, монголы, малазийцы и т. д. Общее впечатление, вынесенное из выступлений на симпозиуме и разговоров на приеме, – Америка, несмотря ни на что, остается в военной среде самой популярной страной. На заседании симпозиума кореянка с острова Чеджудо заявила, что Соединенные Штаты играют роль главного морального лидера в современном мире, другие крупные державы – Россия, Китай, Япония – думают только о личной выгоде. Зал отреагировал на ремарку бурными аплодисментами. На приеме южнокорейские офицеры с удовольствием вспоминали о своей учебе или стажировке в военно-морских академиях США, говорили, что Вашингтон является гарантом безопасности РК.

Кто-то из местных начальников разъяснил мне, что в южнокорейских военных кругах присутствуют и антиамериканские настроения, но в гораздо меньшей степени, чем в обществе в целом. Аналогичные диспропорции между военными и гражданскими характерны и в подходе к КНДР. Ну а какое же отношение к России? Преобладает, откровенничали собеседники, безразличие. Когда-то СССР боялись, потом при М.С. Горбачеве зауважали, а при Б.Н. Ельцине в России разочаровались. Правда, я встретил на симпозиуме немало людей, изучавших русский язык и проявлявших интерес к российской тематике.

Жаловались южнокорейцы и на продолжающиеся в стране коррупционные скандалы. Лидера правящей партии вызвали в прокуратуру, он подозревается в получении взяток. Один из помощников нового Президента РК Но Му Хёна недавно попался на «подношениях» в форме угощений и развлечений. Продолжается расследование передачи Ким Чен Иру 500 млн долларов. Из-за этого дела наш друг Лим Дон Вон пребывает под домашним арестом! Сын Ким Дэ Чжуна заключен в тюрьму, тоже коррупционное дело. Американский профессор, многие годы работающий в РК, заметил: «Корейцы – уникальные люди. Конверты с деньгами являются неотъемлемой частью их культуры. Корея еще не вышла из стадии феодализма. 100 семей верховодят всем в государстве».

Неожиданное замечание услышал от малазийского военного: «Я христианин и могу объективно судить, что экстремисты в ЮВА не мусульмане, а буддисты. Вспомните Камбоджу при Пол Поте, Бирму сейчас». Отставной морской офицер из Австралии со смехом рассказывал, что практически у каждого австралийца среди предков имеется каторжанин. А затем похвалил индонезийцев: «Мы, австралийцы, видим в Индонезии главную для себя угрозу. А вот познакомился с индонезийцами, оказались хорошими ребятами!».

Во второй день симпозиума я опять сидел в президиуме, на этот раз моя задача состояла в комментировании доклада по китайской военно-морской стратегии в XXI столетии. Снова удостоился града вопросов из зала (хотя в таких случаях обычно «пытают» докладчика). Меня спросили, в частности, почему до сих пор сохраняется союз России с Северной Кореей. Кто-то тут же добавил: «Будет ли Россия защищать КНДР в случае коллапса коммунистического режима?».

Снова пришлось разъяснять несведущим людям прописные истины. Между Москвой и Пхеньяном давно нет союза. Более того, фактически свернуты военные связи. А вот с Югом у нас сложилось тесное сотрудничество в военной области. Столь тесное, что Пхеньян воспринимает его как российско-южнокорейский союз. Что касается коллапса КНДР, то о какой защите того, чего уже не будет, может идти речь? Россия станет сотрудничать с объединенной Кореей. Основой этой Кореи явится государственная модель в РК. Вы – демократия и развитая экономика, за вашей моделью будущее. Главное, чтобы крупные державы не начали потасовку за преобладающее влияние в объединенной Корее.

Эти высказывания неожиданно превратили меня в героя. Корейцы, как военные, так и гражданские, просто бросались в объятия, осыпали комплиментами. На официальном обеде директор Корейского института военно-морской безопасности, соорганизатор симпозиума выразил восторг по поводу моего выступления. То есть южнокорейские военные все еще считали нас союзниками Пхеньяна!

Запомнилось и то, что министр морских ресурсов РК утверждал в своем выступлении, что Корея (королевство Пэкче) являлась одной из величайших морских держав в истории человечества, имела 29 колоний, включая Японию, части Китая.