Стоя пoсреди коридора, судя по всему, шагах в трёх-четырёх от моей спальни, Тан распинал того бедолагу, которого я в аквариуме заперла.

– Что, морги тебя задери, сложного в том, чтобы присмотреть за одной девчонкой? Одной девчонкой! Она на голову ниже тебя ростом. Как ты мог с ней не спр-равится?

Наивный. Как будто рост или сила могут сoперничать с хитростью. То есть, могут, конечно, но... но со мной пока такого не случалось.

– Я же объяснял уже, что амира меня врасплох застала. Я испугался, подумал, может, она поранилась... Или ещё чего похуже...

– Похуж-же?

В голосе Тана отчётливо послышались змеиные нотки, но ненадолго.

– Если бы она пор-ранилась, - несдержанно рыкнул он, – я бы с тобой сейчас не р-разговаривал!!

– Вы меня прогоните теперь?

– Да что за напасть!?

Наверное, нужно было дать Тану помучиться подольше, чтобы сполна оценил сложившуюся ситуацию и как следует пожалел о том, что не стал со мной разговаривать – а я ведь просила и даже не один раз! Но, во-первых, жалко было неудачника-стража, а во-вторых, не один Тан виноват.

Поэтому я решительно распахнула дверь, выглянула в коридор и сонно проворчала:

– Нашли место, где отношения выяснять. Я, между прочим, спала.

Мой бывший охранник, который так и не удосужился снять булавку-артефакт, посмотрел на меня так, словно я была призраком его давно умершей бабушки. Или даже нет, будто я именно той бабушкой и была, которая вдруг встала из мoгилы и пришла к любимому внуку, проверить, надел ли он шапку. Что касается Тана, то он был повёрнут спиной, но услышав мой голос, оглянулся и порывисто втянул в себя воздух.

– Вон пошёл, - ласково велел он слуге, сделал один плавный шаг в мою сторону,и в коридоре особняка ощутимо запахло грозой.

Соврать, что я открыто и смело ждала приближения Тана? Пожалуй, не стану. Я безобразно трусила, пыталась справиться с трясущимися поджилками, но глаз от лица мужа не отводила, а когда он переступил порог моей спальни, даже попыталась улыбнуться, но губы дрожали и принимать нужную форму отказывались.

– Сы-случилось что-то?
– с трудом выдавила из себя, заняв стратегическую позицию у приоткрытой двери.

– Сы-случилось, – прошипел Тан и с грохотом отрезал мне путь к отступлению.
– Ты вообще головой своей думаешь, когда делаешь что-то?

– Чаще всего. – До ужаса хотелось отступить, но я держалась.
– Разве что утром немного психанула, но с кем не бывает.

Замолчала, давая Тану шанс высказаться или сделать замечание, но он молчал. Не так ужасно, как во время нашей поездки на скате, но выглядел всё равно недовольным.

– Если я скажу, что собиралась вернуться,ты перестанешь на меня злиться?

– Об этом мне уже успел рассказать твой подельник, - сухо заметил Тан и, отвернувшись от меня, прошёл вглубь комнаты.
– Ты просто помогала им сбежать. Боялась, что я их на котлеты пущу. И я не виню тебя за этот страх. Я на то и Палач, чтобы меня все боялись.

Я сконфуженно открыла рот и не нашлась, что ответить. Прав Тан,тысячу раз прав. И враз забылись собственные обиды. Из-за чего я там на него злилась? Не помню. Ничего не помню. Торопливо шагнула за ним, крепко-крепко обхватила руками и прижалась лицом к спине между лопаток.

– Если бы ты только знал, как мне стыдно... Я...

– Синеглазка...
– тихо простонал Тан, накрывая мои ладони своими, а я едва снова не расплакалась от теплоты, с которой он произнёс моё прозвище. – Я с тобой с ума сойду.

– А я с тобой, - согласилась я, потёрлась носом о спину мужа, а потом привстала на цыпочки и поцеловала узкую полоску смуглой кожи, виднеющуюся между воротником и краем тёмных волос. Он шумно выдохнул. В мои ладони мощно и часто стучалось его сердце,и моё вторило ему сумасшедшим стаккато.
– Уже сошла, раз не бегу от тебя, сломя голову.

– Я тебе убегу! – хрипло пригрозил Тан и незаметно совершил манёвр, в результате которого мы оказались повёрнутыми лицом друг к другу. – Дае и думать не смей!

Над переносицей хмурая морщинка, которая Тану совсем не идёт,и я тянусь, чтобы её разгладить, но мужчина перехватывает мою руку и нежно целует каждый пальчик, интимно касаясь языком и легко прикусывая подушечки. И мне нравится. Так сильно нравится, что веки непроизвольно опускаются под тяжестью наслаждения, в голове абсолютная каша, а в груди и... ниже – пожар, который, кажется только жарче разгорается от того, как Тан меня трогает, целует.