– Думаешь?
– Я грустно вздохнула.

– Сказал же.

С деловитым видом Бес собрал разобранную на листочки тетрадь и вместе с расшифровками, спрятал её в переносной домашний сейф, который по совместительству являлся пространственным карманом.

– Так всё на самом деле хорошо? – всхлипнула Мэки и рукавом стерла слезы с раскрасневшихся щек.

– Да хуже не бывает, – радостно ответил ей Бес, чем едва не добил бедняжку.

– Прекрати! – попросила я и с укоризной посмотрела на друга.
– И ты тоже не убивайся так. – Погладила девушку по спине.
– Бывало и хуже, Бес ошибается. Просто нам теперь нужно добыть пропуск на выезд из Каула. Официальный и лучше за личной подписью Палача.

– И тщательно продумать твой новый образ, - подхватил Иу. – Может, старушки какой-нибудь… или мужика.

Я скривилась. Становиться парнем отчаянно не хотелось. Особенно теперь, когда речь шла не о нескольких часах, а о днях и, быть может, даже неделях. И конечно же, именнo на «мужском» варианте настаивал Бес, однако я сумела настоять на своём и утро следующего дня встречала уже в образе дородной ачи* Жиань, родной тетки нашей Мэки (держать образ, когда тот, на кого хочешь быть похожим, находится рядом, было гораздо проще и фактически не требовало магических затрат).

А самым приятным во всем этом было то, что ачи Жиань нам даже придумывать не пришлось: я встречалась с ней в Цигре вскоре после того, как познакомилась с Мэки. Тогда девушка ещё надеялась на то, что ужна хотя бы кому-то из своей родни. Её надежда стоила нам неприятной стычки с людьми черного мэсана и до дна исчерпала мой магический резерв, но зато теперь у нас была самая лучшая в султанате кухарка и самая преданная подруга, которую только можно придумать.

Ну и, конечно, образ ачи Жиань. Его мы тоже бессовестно позаимствовали ради собственных целей. Поэтому теперь у меня была седоволосая голова с неопрятной накладной буклей на затылке, тройной пoдбородок, большое, пугающе красное родимое пятно, которое переползало с шеи на правую щеку и внушительный живот, на пошивку которого мы с Мэки потратили не один час. В общем, образ получился невероятнo противным и на удивлеие живым. Даже Бес одобрительно крякнул, но велел пару дней пределов нашего участка не покидать.

– Перед соседями покаись, – учил он, будто я сама не знала , что делать, - а в город пока не cуйся…

Я с готовностью кивнула. Потому что, во-первых, у меня и дома было полно дел,ибо пока Бес переключился на попытку добыть официальный пропуск, на нас с Иу осталась не расшифрованная до конца тетрадь. А во-вторых, не хотелось лишний раз pисовать, потому что от одной мысли, что я снова столкнусь лицом к лицу с Колдуном, сердце начинало колотиться, как ненормальное, дыхание перехватывало и только по одному перепуганному блеску моих глаз можно было понять, что я что-то скрываю.

Седмица прошла спокойно – если забыть о том, что Каул по-прежнему стоял на ушах. У нас с Иу получилось подобрать код к шифру, и мы даже сумели ухватиться за ту нить, которая вывела нас на след малышки Нэо. И пусть она оборвалась до того, как мы успели дойти до конца,теперь у нас было имя, почтенный яр Вайтер, младший жрец одного из храмов Земных богов.

Нет, не так. Не одного из, а изначального Храма.

Много-много тысячелетий назад, когда лубинные впервые позволили другим богам вступить в наш мир, люди вообще не строили храмов и приносили жертву прямо в море.

– Кровавая волна на удачу, - так называл этот обряд мой прадед. Он был рыбаком, ходил в Близкое море с неводом, которым и заработал состояние, приумноженное моим дедом и отцом. Рыбаком не стал ни первый, ни второй, но отец каждого своего отпрыска, по завету предка, на семилетие вывозил в открытые воды на шаланде, принадлежащей моему Дому (в Ильме не было понятия рода, мы все жили одним большим Домом, путешествуя по миру, я ничего подобного так нигде и не встретила). И там отец учил меня рыбачить, моими руками ловил карфу и едва не поседел, когда я вместo жертвенной рыбы подсекла матерого гуара.

– В прабабку пошла, - с обречённостью в голосе констатиpовал он. – До сих пор помню, как дед ее за косы тягал. Все мечтал из старухи приличную бабу сделать…

И вот тогда-то я впервые и откромсала свои волосы под корень. Той самой коей, которой должна была принести жертву Глубинным. Нет, жертву я, конечно, принесла и, повторяя за злющим отцом (он видимо заранее представлял, что скажет ему мама, когда увидит мою новую причёску) слова молитвы, сбросила в воду голову гуара, плавники и внутренности, и косы свои, сразу вслед за ними.

– Бедовая, – вздохнул отец, - ой, бедовая… Муж мозоли набьёт, пока уму-разуму тебя научит.

– Не меня, - огрызнулась я и сделала все, чтобы ни один жених в Большом Озере не заинтересовался мною, как потенциальной женой. А потом мне стукнуло пятнадцать и жребий пал на меня, как на одну из девушек Короля. Я пришла в Лэнар в платье, сапожках и шубке, которые на меня натянула рыдающая мама.

– Тебя же даже дракон жрать откажется, такую стриженую, - причитала она, – позорище моё!