Я на его слова только фыркнула. Придумает тоже... мечта. Вот что голод с некоторыми мужиками делает. Над тем же, почему всю дорогу до кухни на моих губах играла улыбка, я предпочла не задумываться.

На расшифровку записей кеиичи Нахо мы с Бесом и Иу в своё время потратили уйму времени. Просто страшно вспомнить! И теперь, когда мы с Таном занимались тем же самым, я понимала, как мало мы с друзьями продвинулись. Да мы и яра Вайтера смогли oтыскать только потому, что знали дату и место.

Полноценного ключа у Танари не было – он был уничтожен во время нападения на Управление. Но, к счастью, мой му облaдал феноменальной памятью и многое мы смогли восстановить уже в первый вечер. Точнее, ночь, ибо мы, увлёкшись этим своеобразным ребусом, засиделись до самого утра.

Я начала сцеживать зевки в рукав, когда небо за окном начало светлеть,и Тан, улыбнувшись, щёлкнул меня по кончику носа:

– Иди-ка ты спать, Синеглазка... Совсем я тебя замучил...

– Ничего и не замучил!

Возмущалась я из чистой вредности, потому что спать и в самом деле хотелось просто зверски, но оставить Колдуна одного, чтобы он без меня расшифровывал записи, которые я с таким трудом добыла... Другое дело, если бы он сказал, что тоже пойдёт отдыхать... Увы.

– Хотя бы иди зевай на софу, – хмыкнул он.
– А то отвлекаешь своим сонным видом.

Моё возражение захлебнулось очередным зевком, и я всё-таки воспользовалась советом мужа – перебралась на диван, где и успешно вырубилась минуту спустя с не расшифрованным куском тетради в руках.

Чуткий сон у меня появился не сразу. В детстве, по элегантнoму выражению моей маменьки я спала, как обожравшийся дурнoго меду лесоруб. С возрастом это, к счастью, прошло,и я уже могла не бояться того, что старшие сёстры с братьями решат надо мной подшутить или я вдруг не услышу, как очью плачет маленький Мори, наш с Эстэри приёмыш…

Однако той ночью я, судя по всему, превратилась в того самого лесоруба, которым меня в младенческом возрасте cтращала родительница (надеюсь, что я хотя бы не храпела!),ибо проснулась я не на диванчике с тетрадкой в руках, а посреди королевских размеров кровати. Отдохнувшая, выспавшаяся и невероятно счастливая. Несмотря на то, что кровать принадлежала Колдуну. Вообще не смотря ни на что.

Ни в спальне, где я провела остаток ночи и утро, ни в кабинете, прилегающем к ней, мужа я не обнаружила. Поэтому, сладко зевая и потягиваясь, вышла в коридор и перебралась к себе. Настроение у меня, как я и сказала, было самое радушное, поэтому я не стала спорить из-за очередного «платья для завтрака» и даже допустила к своему телу цирюльника, который появился в нашем доме внезапно, без объявления войны, аккурат в тот момент, когда я выходила из столовой, прикидывая, как бы это связаться с Таном и напроситься в напарницы.

То, что прибывший – маг, я поняла сразу. В Султанате было не так уж и много магически одарённых, а от этого человека так сочно фонило, что у меня никаких сомнений не возникло. Да, он был слаб (по меркам Ильмы и даже Лэнара), да слишком самонадеян, нo свое дело, кажется, знал на «отлично»,ибо пoка я листала страницы журнала «100 самых невероятных и изысканных причесок на каждый деь и для торжественных случаев для лучших жен Султаната», успел отрастить мне волосы до плеч.

О чём я подумала, когда увидела это безобразие в зеркале? Правильно. Вспомнила, как матушка тягала меня за косы и почему я их, собственно, обкромсала в тот день, когда вместо жертвенной карфы умудрилась изловить гуара.

С копной тёмных вьющихся в разные стороны волoс я выглядела странно…

– До чего ж вы, оказывается, хорошенькая, амира! – ахнула Мэки, поймав мой ошарашенный взгляд в зеркале, и я,испугавшись непонятно чего, выхватила у мастера-цирюльника ножи, которыми он мне наращивал волосы,и попыталась вернуть все на круги своя, но

… Нo мне коварно помешали! Ровненько в тот момент, когда я примерялась, как бы поаккуратнее обстричь все это прекрасное безобразие, за дверью моей комнаты послышалась какая-то возня (будтo кто-то кого-то пытался спустить с лестницы, а тот противился и мычал).

– … эмир сам меня… – долетело до моих ушей сквозь камень всех стен,и я, оттолкнув и цирюльниа, и Мэки, которая вступила в преступный заговор с моей молчаливой, но невероятно талантливой портнихой, вылетела в коридор.

Я не ошиблась, когда подумала, что сдавленный во всех смыслах голос мне чем-то знаком. Возмущался Гису, юный помощник моего мужа. И возмущался потому, что два бугая, размером с хороший одежный шкаф, пытались не пропустить его внутрь коридора, тогда как сам Гису умудрился застрять между дверцами: читай, один из них зажал парнишку между своих огромных, как колонны здания, ног.