– Возьми меня с собой. – Я мысленно взвыл от досады. Всё что угодно, но только не это. Не сегодня! – Я больше не могу сидеть в этом доме. Меня уже тошнит от скуки. Пожалуйста, Тан!

… И пусть меня назовут подкаблучником, но да. Я велел Гису со всей документацией перебраться в мой особняк. Чтобы ена не скучала.

***

В планах сегодня было посетить дворец: мелькнуть с отчётoм перед кио и визиря прощупать, что-то он затих после случая с охранниками, которых он в наглую приставил следить за моей – моей! – Синеглазкой. Надеюсь, светлейший трудится на благо Султаната, а не строит очередные козни в отношении меня. Вот уж где человек-загадка! Он столько лет и сил потратил на то, чтобы я это место занял, а теперь с не меньшей энеpгией стремится меня уничтожить.

Не желая сталиваться с многочисленными знатными бездельниками, которые с утра до ночи околачивались во дворце, я прошёл через боковой вход и сразу же направился в приёмную кио, но секретарь разочаровал меня скорбной миной.

– Пресветлый со вчерашнего утра не покидал карей, – ответил он на мой вопрос о занятости султана, и я, вспомнив о новой наложнице Акио,тихонько хмыкнул. Что ж, оно и к лучшему, по крайней мере, ещё седмицу можно не бояться внезапной проверки и вызова на ковёр. Возможно, до самого Представления.

А вот визирь был у себя. И, надо сказать, не в самом лучшем своём настроении.

С нашей первой встречи немало воды утекло, но он за эти годы не сильно изменился. Постарел, конечно, седых волос на голове прибавилось, а длинная борода еще в годы моей юности кипела белизной. Вот разве что характер у светлейшего стал совсем паскудным.

И что-то мне подсказывало, что это не предел.

– Знаешь, о чём я жалею больше всего? – спросил он, когда я устроился в кресле напротив него (прошли те времена, когда я стоял пред ним навытяжку).

– Полагаю, вы собираетесь мне об этом сoобщить.

– О том, что твоя девка тогда на тебя донесла. Не случись этого, у меня одной головной бoлью было бы меньше.

Я хмыкнул и криво улыбнулся. Сказать честно, я об этом никогда не сожалел. Наоборот, где-то даже радовался тому, что Суаль показала свою истинную суть до того, как я успел сделать её своею женой.

– Головная боль светлейшему по статусу положена, - отбрил, вытягивая ноги и удобно откидываясь на спинку. Визирь смерил меня презрительным взглядом.

Помолчали.

– Кaк продвигается поиск вандалов, разоривших Управление?

– Продвигается, – кивнул я, размышляя стоит ли спросить у светлейшего с какого перепугу он так «охладел» ко мне в последние годы,или всё же плюнуть.

Решил плюнуть. Что-то мне подсказывало, что и без этих знаний я не утрачу сон. Кроме того, если всё пойдёт так, как я задумал, недолго нам осталось трепать нервы друг друга.

– Полагаю, версию о том, что случившееся могло быть личной местью, твои люди рассмотрели в первую очередь?
– Предложение было произнесено с вопросительной интонацией, но светлейший на самом деле не ждал ответа.
– Или ты ожидал, что представители древних родов оставят без внимания скандальный арест достойнейшего кеиичи Нахо и его последующую безобразную казнь?

– Достойнейший кеиичи был вором и пользовал в постельных утехах малолетних мальчишек, – напомнил я. – И если последнее доказать будет сложно,то с первым никаких проблем. Копию перечня вещей, обнаруженных в его сокровищницах, я из рук в руки передал вашему секретарю.

Говорить о том, что этот во всех отношениях великий человек был казначеем, писарем и ещё морги знают кем у чёрных мэсанов, я, не желая раскрывать карты перед визирем, не стал. Готов прозакладывать весь мой магический резeрв, у визиря рыльце по самые плечи в пушку. Иначе с чего бы ему так ативно вставлять мне палки в колёса?

– И ты считаешь это достойным основанием для шумного ареста?
– Светлейший скривился и почесал красноватый кончик своего длинного, по-старчески скрюченного носа.
– Посреди дня? На глазах у всей толпы?

Я пожал плечом.

Вновь помолчали, сверля друг друга недовольными взглядами. Точнее, сверлил только визирь. причём не только сверлил, но шинковал, потрошил, четвертовал и нарезал колечками. Я же просто рассматривал старика и размышлял над тем, что раньше его угробит: старость, совесть или результаты моего расследования. Впрочем, совесть его уже давным давно скончалась в нестерпимых муках.

– Правитель распорядился выделить охрану для амиры. Почему я узнаю, что они были с позором изгнаны?

– Потому что они опозорились? – вскинул брови я.
– Потому что в кропотливом и щепетильном вопросе охраны моей собственной жены мне советчики и помощники не нужны.

Очень кстати вспомнилось, что именно моя оплошность привела к тому, что Синеглазку опоили,и градус моего настроения еще больше понизился.

– Мне доложили, что амира редко выходит, – продолжил злить меня светлейший.
– Похвальное решение. Гораздо лучше того, что привело юную деву в пыточную. Чем ты думал, когда соглашался на подобную авантюру?