– Назови своё имя, Синеглазка.

Эмир шевельнул смоляной бровью, а я поачала головой уже из чистой вредности, сама не понимая, почему так упрямо скрываю от него своё имя.

– Вообще-то, вопрос задать хотела именно я, - напомнила, наблюдая, как уверенно и привычно Колдун управляет скатом.
– Про кеиичи Нахо. За что ты его арестовал?

– Такие разговоры, конечно, лучше вести дома, – ответил он, - чтобы не дать злоумышленникам даже призрачного шанса подслушать, но если в двух словах… О том, что он был связан с черными мэсанами я подозревал давно, а вот о том, что он был у них за казначея догадался совсем недавно.

У меня бывает такое, что от возмущения пропадают слова. Вот и сейчас из горла вырвались лишь нечленораздельные звуки. Давно? А скoлько это чудовище судеб успело сломать, пока вы раскачивались? Давно? Что значит «давно»? Неделя? Месяц? Три года?

– Это политика, Синеглазка, - скривившись, пояснил эмир.
– Политика государства, которая утверждает, что в нашей стране нет нелегальной работорговли. И пусть мы с тобой хоть сто раз подумаем о том, что султан не прав, вслух этого лучше не произносить. Ты меня понимаешь?

Понимать не означает принимать, но я кивнула.

– А теперь что изменилось?

Колдун внезапно лукаво подмигнул и прошептал заговорщицки:

– А теперь я схитрил. Акио поручил мне расследовать одну жалобу, и я активно взялся за дело. Только ша! По легенде мы ловим браконьеров.

Ничего не поняла, если честно. Ну, кроме того, что дело все же расследуется.

– А если серьёзно, то за чёрными мэсанами не может не стоять кто-то высокопоставленный. Возможно, даже не один человек. И если мы хотим разоблачить всех, действовать надо oчень осторожно. Я кстати, выторговал себе несколько спокойных дней благодаря тому, что ты пыталась ограбить кеиичи Нахо.

– Бездоказательно, - вскинулась я. – Вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

Колдун укоризненно покачал головой.

– Синеглазка, но мы же вроде как на одной стороне. Разве нет?

Вздохнув, я отвернулась . Может и на однoй. Но как же сложно в одночасье наплевать на принципы и открыться перед чужакoм! Пусть даже этот чужак твой собственный муж.

Эмир проворчал что-то о женском упрямстве, и я подумала, что он свернёт свой рассказ, обидевшись, но снова ошиблась.

– Оказывается, Нахо последние несколько лет вёл записи о сделках черных мэсанов.

Я с подозрением посмотрела на Колдуна. Мужчина казался невозмутимым и полностью сосредоточенным на дороге. Мы как раз проезжали Большую базарную площадь, где с раннего утра до позднего вечера толпился торговый люд и народ попроще, из ремесленников и подмастерья. Мальчишки-разносчики суетились, едва ли не кидаясь под колеса, зазывала орал о том, что в их трактире самая вкусная жареная рыба на побережье, а на высоком помосте танцовщица в совершеннейше прозрачном платье выплясывала что-тo такое откровенно порочное, что я покраснела, зажмурилась, и попыталась сосредоточиться на рассказе мужа,который тем временем, не замечая моего смущения, вещал о давно известных мне истинах, а именно: о той самой черной тетради, которая пылилась в пространственном кармане. Ну и заодно о том, что кеиичи Нахо пытается восстановить записи по памяти, нo получается у него хреново.

– Из всего списка пока только один живой, да и тот яр Вайтер, – скривился, будто неспелую ягоду визы разжевал.

– Всех убили?
– в ужасе переспросила я.

– Почему сразу убили? – удивился эмир.
– Сами умерли. От старости, по болезни, из-за несчастного случая… И если верить записям Нахо, нарушать закон они начали уже после своей смерти.

И тут я осознала, что чёрная тетрадь в руках Палача принесёт гораздо, гораздо больше пользы. Вот только как её ему передать, не раскрывая карт?

– А сделки они как подтверждали? Печатью?

Смешно сказать, но у чёрных мэсанов был принцип: без «чистых» документов они сделку не совершали. Даже казначей того разбойника, у которого я три года назад Иу покупала скрупулезно переписал мои данные (паспорт, между прочим, был настоящим, страшно вспомнить, сколько я за него золота отвесила) в специальную тетрадку. И ещё тогда я удивилась, зачем ему это надо, а потом события так закрутились,что у меня эта мелочь просто выветрилась из головы. А напрасно.

– Печатью, - согласился Колдун.
– Кольцом, оттиском пальца…

Задумался, поглаживая длинными пальцами отполированное дерево рулевого колеса. И я не стала мешать его размышлениям, а, пользуясь возмoжностью, занялась своими.

Тетрадь кеиичи Нахо лежала в домашнем пространственном кармане,и я никак не могла за ней сходить, а значит, надо было сделать так, чтобы она сама за мной пришла. Я как раз взвешивала риски, возникающие при отправке сообщения маг-почтой и почтой голубиной (беда в том, что и то,и то можно было отследить или перехватить), когда мы прибыли к дoму Колдуна, и тут проблема решилась сама собой. Потому что в холле, облаченная в форменное чёрное платье, белый передничек и кокетливую заколку, косо сидевшую в копне карамельных волос, меня встречала Мэки. Пoначалу я перепугалась до синих кругов перед глазами, решив, что сбылся мой самый страшный страх, в котором по моей вине в беду попадают мои друзья. Но уже минуту спустя стало понятно, что паника преждевременна.