Луи тоже был не против небольшой сшибки:

— Кто тебе сказал, что милорд Штрауб — сотник? Ты со своим Догвилем его не ровняй.

— А кто, по-твоему — тысячник? Или сам Верховный маршал?

— Ну, насчёт Верховного маршала, ты загнул. Хотя и в нужную сторону! — Уже откровенно издевался рыцарь.

— Эй, говори толком, чего мутишь! — у Лопуха не было настроения играть в гадалки.

— Толком? Ладно. Шрам, он собственно тот, кого обычно называют главой Жести, а по совместительству маршалом, пусть и северных, но всё же уделов. То есть, правильнее говорить наоборот: маршал Севера, а уже по совместительству — глава Жести. Так что, если кто и сможет дать ему нагоняй, так это только он сам себе. В принципе, и такое конечно возможно. Но всё же навряд ли.

Договорив, Луи уставился на приятелей, без всякого зазрения наблюдая за их столь забавной пришибленностью.

— Как это? — спросил Юлиан, лишь бы что-то спросить, пока в его голове происходила напряжённая работа по складыванию отдельных кусочков мозаики в цельную картину. Хотя чего тут складывать, перед ними и так уже выложили всё «изображение».

А сир продолжил сыпать внезапными откровениями:

— Маршал Севера — чего непонятного? Весной он соберёт войска и очистит удел от всякой погани. Уже сейчас к Рубежу должны стягиваться легионы. Командор не раз отсылал голубей в Жестянку, а потом ещё и гонца. Империя всегда умела защитить свои границы. Так будет и на этот раз.

Юлиан с Лопухом обмозговывали услышанное. А Луи, будто и не сказав ничего особенного, покачивался в седле, со скукой взирая на проплывающие мимо худосочные осинки с редкими берёзками.

— Командор, как стало ясно, что дела оборачиваются не лучшим образом, хотел сам возглавить оборону Рубежа, — добавил он. — Такие ходили разговоры. Но затем передумал. На Рубеже остался сир Родгер Лир, а мы двинулись за великанами. То ли мэтр его тогда уговорил, то ли Шрам сам рассудил, что этот поход станет важнее. Если так, то правильно рассудил.

Луи говорил ещё что-то, но его дальнейшие объяснения шли мимо ушей Юлиана. Лишь когда причинно-следственная цепочка обрушившихся на них за последний месяц событий была выстроена им в нечто сколь-нибудь связное, он вернулся к разговору.

— Понятно, — произнёс стражник, пусть никто его ни о чём не спрашивал.

В самом деле, Шрам — военный маршал северных уделов, что такого? Стоит вспомнить, как он держался со Швабрю, и об этом следовало догадаться сразу. Задним умом оно, конечно… Каждый служащий на Стене знал, что где-то там, кстати, не столь и далеко, в крепости Жесть заседает маршал, в чьём подчинении находятся все гарнизоны Стены, а также двух соседних уделов. Ну и пусть себе заседает, должен же там кто-то заседать. Но что это за человек и как он выглядит — можно было спорить на что угодно, не ответил бы никто из рядовых стражников. Да и зачем простым служакам, в чьи обязанности входит лишь ежедневное торчание на продуваемой всеми ветрами крепостной верхотуре, знать в лицо высшее военное начальство. Тем паче, если повстречаться с этим начальством тебе едва ли доведётся, хоть раз в жизни. И хорошо! К чему лишние волнения? Ан-нет, вон какие фортели судьба выкидывает, дабы привнести красок в обыденность жизни.

Так что, совершенно нечему тут удивляться. Но не удивляться, как раз и не получалось.

— Дела, — промычал Лопух. — Чего ж ты раньше молчал? Другие ведь тоже и словом не обмолвились. А мы без понятия.

— Вы не спрашивали, я и не говорил, — прикинулся дурачком рыцарь. Веселье продолжалось. — Теперь вы всё знаете. Разве это что-то меняет?

— Ну, нет, — согласиться стражник, отводя замешкавшегося коня и давая проезд кому-то спешащему из задних рядов. Потом справедливо добавил: — Но мог бы сказать. И хорош зубоскалить!

— Так что такого случилось, раз ты всё же решил просветить нас? — Юлиан зашёл с другой стороны.

Луи объяснил. Как оказалось, для молчания имелись весьма веские основания.

— Если на чистоту, то у нас было распоряжение держать рот на замке. Наш визит к Стене носил э-э-э… неофициальный характер. И командор настоял, чтобы так оно и оставалось. Теперь же, когда столько произошло, и мы возвращаемся в Жестянку, все прежние распоряжения потеряли свою значимость.

Тут уж сиру пришлось выложить всё как на духу. И, пока он говорил, всякая морось с толкотнёй перестали ими замечаться.

— Когда поход к Рубежу только планировался, командор стал набирать отряд. Многие из тех, кто сидел в гарнизоне без дела, были рады прогуляться. А с какой стати Шраму понадобилось держать сведения о нём в скрытности, никого не волновало. Сейчас ясно, что они с мэтром хотели, не поднимая шумихи, разведать насчёт древесных уродов. Уж не знаю, откуда они про них узнали, я лично в тот день, когда мы подошли к вашей крепости, увидел великанов впервые в жизни. Конечно, солдат надо было брать больше. И магов. А не только мэтра с его «цыплятами». Но мы ведь не готовились ни к чему серьёзному, пока события не понеслись с места в карьер. Словом, шли прогуляться, а угодили на шабаш к нелюди. Такие пироги… Всё! Теперь можете ахать и охать.

Но Лопух лишь приподнял шлем, почесать лоб:

— Надо ж, Шрам — глава Жести. Хотя он, как никто, на эту должность подходит.

Юлиан, в отличие от приятеля, выслушал весь объяснительный монолог, а не только его первую часть. Луи, в общем-то, знал не многим больше их самих. Пару подробностей, пусть и значимых, которые лишь сильнее всё запутывали. И конца этому клубку не виделось, с какой стороны и за какую верёвочку ни потяни.

Ветер гулял в вершинах сосен, трепал плащи и гривы лошадей. Луи с Лопухом увлечённо болтали. Рыцарь взялся расписывать их будущую славную жизнь в крепости. Юлиан почти не слушал. Нет, не все ещё кусочки мозаики нашли отведённые им места. Взять того же маэдо, о котором до сих пор ничего не известно.