Это было странно, но он единственный, кто сейчас не мешал ей. Он такой же, как и она — острый осколок глупой мозаики, дотронься — и порежешь палец. Но, сидящие рядом, они вдвоём смыкались острыми краями и были не опасны друг другу.

И это было даже забавно.

— Если бы мордобой помог, я бы сделала это сама, — усмехнулась Кайя в ответ.

— Знаешь, а я бы посмотрел на такое, — рассмеялся Дитамар. — И поставил бы на тебя свою лучшую бутылку вина!

Она улыбнулась. Стало даже как-то легче. Дитамару можно не врать, не притворяться. Ей нет до него дела, а ему до неё. И это хорошо.

— Что будешь делать дальше? — спросила Кайя, обнимая себя за плечи.

Ночной ветерок, рождённый всходящей луной, заставил поёжиться. Дитамар встал, снял куртку и набросил ей на спину.

— Спасибо, — ответила она, придерживая её рукой.

Куртка была тёплой.

— Да полно дел. Надо закончить войну и убить королеву, — он снова приложился к бутылке, — или убить королеву и закончить войну. В любом порядке.

— Что? Серьёзно?

Не поймёшь, шутит он или нет.

— Вне всяких сомнений. Это обещание я дал себя много лет назад и собираюсь его сдержать. Убить эту тварь. А потом поеду в Рокну или в Эддар, попробую местного вина. Говорят, оно там отменное. Или в Шерб, кстати, проведаю Обитель Тары. Если хочешь, могу взять тебя с собой.

Кайя рассмеялась.

— Неплохой план на день: закончить войну, убить королеву и попробовать вина в Шербе!

— Если хочешь, чтобы лошадь взяла два ардана, ставь планку на три, а хочешь попасть в яблоко — целься в вишню. Рецепт не сложный.

— Я запомню этот простой рецепт.

— Дарю, — он махнул рукой в ей сторону. — А что будешь делать ты?

— Я? Не знаю. Эйвер хочет отправить меня обратно за перевал, к отцу. А я не хочу возвращаться.

— Если я спрошу — почему, ты ответишь?

Кайя внимательно на него посмотрела. Неужели это один и тот же Дитамар? Тот, что водил по её щеке кхандгаром, собираясь убить, и этот — тактичный и заботливый? Нет. Рядом с ней сидел кто-то совсем другой, как будто тот Дитамар исчез в полнолуние вместе со Зверем. И она чувствовала себя рядом с ним сейчас так, словно они были знакомы много лет. Почему?

Она не знала.

— У меня много причин. Какую назвать?

— Все.

Она вздохнула. Ей хотелось кому-то сказать всё это. То, что мучило и глодало изнутри.

— Почему? Потому что мне нет там места, за перевалом. Потому что у меня нет там дома. Потому что я не знаю, что мне теперь делать среди людей. Потому что я не хочу замуж за какого-нибудь ростовщика или купца из портовых городов. Потому что люди будут меня ненавидеть. Потому что там у меня нет семьи, способной меня защищать и любить…

— Всё это было известно и в первый день твоего приезда сюда, — сказал Дитамар тихо, — видимо, есть ещё и главная причина?

— Главная? — она вдохнула глубоко и ответила с горечью в голосе. — Я люблю его, Дитамар! Люблю твоего брата! И именно поэтому мысль о том, что мне придётся уехать, убивает меня! Я поняла это сегодня и сказала ему, а он оттолкнул меня и хочет отправить обратно к отцу. И разорвал Белую ленту! Вот почему я сижу здесь одна и в темноте!

Слова эти вырвались сами и железный обруч на горле разжался. Дитамар молча протянул ей бутылку.

— Извини, бокалов нет, но тут нас всё равно никто не видит, так что можно без этикета. Да и за эти годы я подрастерял свою галантность. Зверю она была без надобности, — сказал он задумчиво.

Она молча взяла бутылку. Сделала три глотка.

Хорошее вино. Дитамар точно знает в нём толк.

И отдала её обратно.

Наверное, в Обители за такое поведение, не подобающее леди, её бы отправили ночевать в подвал, заставили работать в поле и читать семь дней вечерние молитвы до полуночи. Но где теперь Обитель? И кому какое дело до того, что ей нужно вести себя, как леди? Сейчас всё это выглядело просто смешно.

— И что он сказал тебе? Мой брат? Ну, кроме того, что выставил тебя за дверь.

— Ничего. Он просто хотел, чтобы я ушла.

— Ну-ну. Дурак! Он ведь рассуждал при этом об Уане, долге и чести? Прятался по углам?.. — усмехнулся Дитамар.

Кайя посмотрела на него. Откуда он знает?

— …Да, он такой. Он всё проверяет тысячу раз, и он во всём сомневается. Пробует всё на прочность. Боится ошибок. Делает шаг навстречу и два шага обратно, но дальше его не сдвинет с места даже ураган. Настоящий Ибекс. Я вот не такой. Отец всё время шутил, говорил матери, что она не иначе изменила ему с кем-то из огненных прайдов. Потому что я совсем не похож на горца. Я не камень, а огонь. А мой брат — он настоящий камень. Он и правда достоин быть верховным джартом. Наверное, поэтому он и выдержал столько лет в борьбе со Зверем — упорства ему не занимать.

— И что мне теперь делать? — она положила голову на скрещенные руки.

— А это зависит от точки зрения.

— Чьей?

— Ну, а чья тебя интересует? — он снова отхлебнул из бутылки и протянул ей.

— Меня интересуют все, — ответила она его словами.

— Тогда, конечно, уехать, — Дитамар встал и, легко запрыгнув на парапет, сел так, чтобы видеть лицо Кайи, — если уж быть до конца откровенным, а смысла врать тебе сейчас я не вижу, то я бы тебя не отпустил. И плевал бы я на всякое слово чести. Ты же понимаешь, что впереди последняя битва, даже более ожесточённая, чем ожидалось. Королева узнает всё, так или иначе. О том, что Зверя больше нет и мы не в её власти. И поверь — она очень сильно разозлится. Она бросит все свои силы, чтобы растоптать Лааре. И вот, если смотреть на всё с точки зрения стратегии войны, то есть с моей точки зрения, то ты наш козырь, и это хорошо, что ты у нас есть. Ты уздечка на шее генерала…