А потом Денис с напарником разъехались по домам…

Александр Левчук набирал на компьютере очередной документ, — не по делу об убийстве Яны Лесневич, дел у него в производстве было много, и основную часть времени забирала как раз писанина, — когда зазвонил его мобильный. Впрочем, правильнее было бы сказать: «заверещал», такой у него был установлен рингтон. Сначала он хотел сбросить звонок, — времени на разговоры не было. Но, взглянув на экран, увидел, что номер звонящего начинается на +7, - это был международный телефонный код России. В последние годы он не общался ни с кем из этой страны, и звонок мог быть связан только с одним. А потому Левчук нажал на зелёный значок в виде телефонной трубки и ответил:

— Слушаю.

— Здравствуйте. Мне нужно поговорить с Александром Левчуком, — Донеслось из трубки.

— Уже говорите.

— Меня зовут Борис Гель, я главный редактор газеты «Тайное и явное», Санкт-Петербург. Ваш номер мне дали в консульском отделе российского посольства в Киеве. Они сказали, что вы расследуете дело об убийстве Яны Лесневич.

— Я не могу комментировать ход дела, — Ответил Левчук. Мало ли, кто это звонит и зачем… Тем более — главный редактор… А в посольстве сработали быстро…

Но собеседник сразу понял его сомнения.

— Я и не спрашиваю. Я звоню не как репортёр. Яна работала у меня. Вам всё равно придётся через меня решать все вопросы, включая… отправку тела. У неё из всех родственников — только мать, очень больная. И живёт с мужем в каком-то маленьком городке на Урале. У неё и денег-то нет… Всё придётся делать мне. Кроме того… — Он сделал паузу. — Знаете, я уже двадцать с лишним лет этим занимаюсь. Но у меня ещё ни разу не убивали журналистов…

— Я и сам хотел с вами поговорить. Мне нужно понять, чем она занималась. И может ли убийство быть связано с её работой. Особенно учитывая… направление деятельности вашей газеты, — Сказал следователь.

— Да, конечно… Я хотел спросить… Давайте откровенно: вы хотите раскрыть это дело? Или… вам там сейчас всё равно, когда убивают россиян?

Левчуку некогда было думать, провокация это или нет (всё возможно). Ему не нужно было лгать.

— Да, я хочу раскрыть это дело. Это не политика, это криминал. Я не хочу, чтобы по улицам ходили те, кто может такое сделать. И мне всё равно, кого убили. Что бы там у вас ни говорили, — раз вы задаёте такие вопросы, — не надо делать из нас монстров. А убийц надо выявлять и наказывать независимо от личности жертвы. Я ясно выразился?

— Вполне. — Собеседник, казалось, был удовлетворён ответом. — Спасибо. Вы сказали: такое сделать… А… как Яну убили?

Здесь тоже не было смысла лгать: главный редактор всё равно об этом узнает. Какая разница, сегодня или через несколько дней?

— Ножевое. Вывезли за город и… вспороли живот.

Повисла пауза, природу которой Левчук не мог понять, особенно учитывая тарифы на международные разговоры. Главный редактор звонил по мобильной связи, а не с помощью одного из модных мессенджеров. Следователь не видел, как за полторы тысячи километров от него собеседник смертельно побледнел.

— Так… — Услышал он через минуту. — Мне нужно вам многое рассказать. Лично. Наверное, под протокол. Я завтра буду в Киеве. Брошу здесь всё, прилечу самым ранним возможным рейсом. Лететь придётся с пересадкой, прямых рейсов сейчас нет. Но я буду… Вы можете сделать так, чтобы не было проблем на границе?

— А у вас запрет на въезд? Вы что-то об Украине писали, или в Крым ездили? — Уточнил Левчук. В этих случаях он не смог бы помочь.

— Нет, ничего подобного. Мы о политике не пишем, а в Крыму я не бывал с советского времени, — Успокоил его Борис. — Но я знаю случаи, когда журналистов заворачивали на границе. Яна-то, вероятно, въехала как частное лицо… Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы такого не было. Да, кстати, Гель — это мой псевдоним. А по паспорту фамилия Гридасов.

— Хорошо, я буду вас ждать. Будете в Киеве — наберите меня, — Попросил Левчук.

— Обязательно. Если можно, скажите адрес вашего заведения. Я постараюсь остановиться… где-нибудь неподалёку.

— Владимирская, пятнадцать. Только учтите, это самый центр. Тут всё дорого, включая отели, — Объяснил Левчук.

— Ну, что делать… — Казалось, на том конце канала связи развели руками. — Хорошо, тогда до завтра. Я вас обязательно наберу. До свидания.

Попрощавшись, Левчук ненадолго задумался: почему это главред так отреагировал именно на способ убийства своей журналистки? Даже если, как он говорит, раньше в его редакции никого не убивали, учитывая тематику его издания, должен был насмотреться на всякое. Но именно после того, как узнал, что Яне Лесневич вспороли ножом живот, он решил немедленно лететь в Киев. Несмотря на свои страхи в отношении Украины… Почему?

Завтра узнаю, решил Левчук. У него было ещё много дел. И тут их стало ещё больше. Ему принесли рапорт от оперативников — было установлено, что Янина Лесневич останавливалась в гостинице «Турист», и её номер был оплачен ещё на несколько дней с возможностью продления (именно поэтому никто не обращался в полицию по поводу того, что пропала постоялица).

Номер нужно было обыскать, благо, оперативники сказали ему: директор гостиницы пообещал, что его не будут открывать. Правда, им сказали, что комнату уже убирали после убийства. Но, возможно, останутся какие-то следы, а главное — техника: компьютер и телефон, без которых нынче не путешествуют журналисты. Обыск он решил провести завтра, после допроса обещавшего прилететь главного редактора. Но для этого нужно было срочно получить определение следственного судьи, а при нынешней перегрузке судов это был тот ещё квест. Левчук решил, что к ходатайству приложит, кроме прочего, копию протокола осмотра места происшествия с фототаблицами. Может быть, увидев фотографии трупа девушки со вспоротым животом, помощник судьи положит это дела на судейский стол в первоочередном порядке… Душевное спокойствие сотрудников суда Левчука интересовало в последнюю очередь. В конце концов, это не он проводил судебную реформу, в результате которой следователям приходилось стоять в очередях к судьям…