Никогда еще при Шинс врата не закрывали до сумерек.

Но не только это удивляло ее. Часовые стояли внизу, в сторожке у ворот и рядом с ней, часовые были и сверху, патрулировали узкую стену. Как всегда.

Но их количество было другим. Шинс не считала всех, но их было вдвое больше, чем обычно, а то и в три раза. Если так было со всеми вратами, воровка не понимала, как у стражи хватало людей хранить мир внутри.

Но часовые и не ждали мира внутри или снаружи. Шинс привыкла к обычному виду городской стражи: простая рапира, мушкетон, тяжелый пистоль, чтобы бороться с бандитами. И она их видела, но при этом у стражи были дополнительные пояса со снарядами и пистоли. Она видела длинные мушкеты, рукояти мечей и других клинков.

Врагов не было вокруг, стены не были повреждены, но мужчины и женщины в дозоре будто защищались от осады.

— Что думаешь? — спросила Шинс, покачала головой даже раньше, чем угасла картинка циклопа. — Вряд ли. Не вижу, чтобы тут были следы того чудища, и Дома не закрыли бы врата из-за слуха. Ради печенья, даже если бы это существо добралось сюда? Мой выстрел не убил его, но я уверена, что много снарядов или пушка могли бы разобраться с ним, да? Нет, тут что-то еще. Та штука на дороге была частью. Частью чего? Оно точно было связано с этим, уж слишком много совпадений, но это не все. Ха. Загадки, смятение, жестокость. Это точно Давиллон.

Она стояла. Смотрела. Промокшая от дождя.

А потом решила сыграть.

— Дом! — она бросила уздечку и шлепнула лошадь по крупу. — Домой! — крикнула она.

Не оглядываясь, лошадь пошла вперед, пригнув голову из-за погоды, двигаясь к вратам.

Голоса часовых загремели, они быстро сбились на лепет смятения, когда поняли, что зверь без всадника. Несколько стражей вышли из хижины под дождь, чтобы осмотреть путника.

Они осмотрели ее. Шинс еще не видела, чтобы так проверяли на входе людей, зверей или телеги. Они сняли обрывки упряжи, проверили брюхо коня. Они осмотрели зубы и копыта лошади. Они спорили, юный часовой подошел, нервно сжал хвост зверя, и Шинс поняла, где еще они искали.

— Я развернусь, — сообщила Виддершинс, так и сделав. — И ты поклянешься, что не покажешь это мне никогда, иначе я найду священника, чтобы запереть тебя в благословленном шкафу.

Она знала, что молчание Ольгуна означало, что он смеется над ней, но она решила не спорить.

Лошадь будет в порядке, хоть и испугана. Или ей найдут хозяина, если по упряжи удастся понять, кто он, или ее используют в городе. Последнее вероятнее. Шинс не привязалась к зверю, но она все же гордилась, что спасла лошадь.

А дальше? Шинс была уверена, что ее стражи осмотрят не так тщательно. Но они были настороже, придирчиво разглядывали посетителей, а она не хотела, чтобы ее допросили, чтобы заставили объяснять ее инструменты. Это если стражи не узнают ее. Виддершинс не была самой известной преступницей Давиллона, но она была известна как искатель, и она потеряла единственного друга в страже, когда…

«Не думай сейчас об этом».

Выход был лишь один. Если она не хотела рисковать обыском, ей нужно было перелезть стену. Не в первый раз.

— О, ладно тебе, — сказала она, когда Ольгун возмутился. — Куда уже хуже?

Его ответ стал картинкой, на которой в Виддершинс стреляют, пока она на стене, и она буркнула то, что даже божество не поняло, и пошла на дорогу ждать наступления ночи.

* * *

Деревьев вокруг было много, но земли возле Давиллона были плоскими и пустыми. Редкие деревья стояли там одиноко, не скрывали. На Давиллон и не нападали, но они все равно были готовы.

Днем подойти незаметно было невозможно, даже если бы часовые были почти без сознания и одноглазыми. Ночью… шансов было немного.

Мужчины и женщины стражи ходили по стенам, стояли у всех ворот, искали взглядом движение, силуэт в тенях. Большие фонари стояли через промежутки наверху и у стены. Зеркальная поверхность направляла свет лучом в одну сторону. Они медленно крутили фонари, лучи скользили туда-сюда по открытой местности. Дуги света пересекались, земля не оставалась во тьме дольше, чем на минуту. В ранние годы воровства Шинс слышала, что у стражей такое было, но эти приборы давно не использовали.

До этого.

Конечно, такая защита была от врагов — многих врагов. Одна фигура в темной одежде, что сливалась с тьмой, быстрая и удачливая, могла пройти мимо лучей легко.

— Знаешь, — тихо сказала Шинс, прислоняясь к каменной стене, слушая шаги и голоса сверху, — если бы они двигали лучами не одинаково, а меняя их путь, они могли бы… что? Нет, я не хочу, чтобы нас поймали! Я о других! Об опасных людях! Им нужно исправить эту проблему… позже. Да, — пальцы ног и рук нашли, за что зацепиться, многие люди не смогли бы так сделать. Ее подъем был быстрым и тихим, не громче гусеницы, ползущей там же. — Законы для других людей. Ты знаешь, что мне можно доверять, но так не скажешь про остальных, да? Я столько всего сделала для этого города, что им пора бы подумать…